Король-удав сокрушенно вздохнул, и Лорканн понял, что его все это время внимательно разглядывали.
— Лорканн, ну что такого он тебе сказал? Понятно, что ты настолько удручен не безвременной гибелью ястреба! — Лив пересел ближе, стал греть всем своим боком. — Лорканн! Отвечай! Я беспокоюсь!
Отрицать было бессмысленно как то, что Лив был прав, так и то, что Лив беспокоился. А когда король переживал, он мог становиться весьма настойчивым. Лорканн здраво рассудил, что пытку вопросами вот прямо сейчас не переживет и перебил уже набравшего в грудь воздуха Счастливчика.
— Он мне рассказал про белого грифона, признался, что убил своими руками, — маг отпил из кружки, смиряясь все больше, пытаясь отпустить переживание. — Уточнил, что белый грифон был не сыном, а дочерью.
Лив охнул, оценив откровение, приобнял ссутулившегося грифона.
— Ох, Лорканн, не волнуйся, ястреба ты уже наказал, а прошлое не исправить, нет, не исправить, мы как-то с тобой пытались, помнишь? — слабо улыбнулся. — Не переживай, исправить тут уже совершенно ничего нельзя. Зато можно жить дальше и знать!
Придворный маг ощутил теплую волну благодарности и дружеской признательности, полуобернулся к Ливу и прижался, сидя рядом.
— Ну-ну-ну, Лорканн, ничего ужасного не произошло, а ты еще и король теперь своего Дома, очень удачно, что формально, что неформально, ты главный! Никто за тебя ничего не решает, все сам! Ну и я немножко!
Озвучивание поверхностного факта озарило Лорканна пониманием природы бури — он сосредоточился, стараясь взять стихию под уздцы, и, к его существенному удивлению, стихия поддалась. Чернота разошлась, буря поутихла, остался обычный дождь с грозой.
— Вот, видишь, все наладится! Все хорошо! — Счастливчик похлопал его по спине, хмыкнул и добавил уже почти довольно. — И как же здорово, что нет никакого пророчества про черного грифона и белого удава!
Пожал плечо рукой, отставил чашку, а потом завился вокруг Лорканна привычными белыми кольцами, крепко и надежно обнимая в своем исключительно оригинальном жесте признательности.
Грифону стало тепло окончательно, он осторожно откинулся на мягкую спинку дивана, погладил плоскую белую голову на своем плече.
— Спасибо, Лив, ты настоящий друг.
Белый удав легко мазнул раздвоенным языком по щеке, а на засыпающего Лорканна снизошло озарение, чем Лив тоже мог не устроить свой Дом.
Нет, определенно, с цветовыми предубеждениями надо было что-то делать!
========== День Золотого города, первая половина дня ==========
Смена имени, покушение от дорогих кузенов Лива, попытка прежнего короля воздуха призвать черного грифона к ответу — все как-то смешалось в сознании Лорканна, отчего минувший год показался до чрезвычайности насыщенным и долгим. Конечно, событий хватало и так, но смена имени означала также смену статуса. Отныне грифон, как лицо придворное, официальное и аристократически называемое, должен был участвовать во всех масштабных празднествах Неблагого Двора очевидно и со всех сторон заметно.
Разумеется, об этакой малой малости грифон совсем забыл, забот у него хватало: требовалось восстановить круг лунных рун, зачаровать, начертить поверх другой; находить дело кузенам Лива; не упускать из виду чудеснейшего отца короля-удава, а то Ганеллонн уже зарекомендовал себя отличным источником проблем; не допускать свары между магами разных Домов; успевать радеть о своем Доме, королем которого внезапно стал; падать на хвост уползающему в очередной закат Ливу — эти его подвиги…
Одним словом — дел действительно хватало.
Поэтому в одно прекрасное неблагое утро, когда придворный маг и черный грифон отправился к королю (скорее всего, торжественно сопящему в подушку и ловящему во сне очередное чудовище), слуга, впихнувший Лорканну в руки кисти и краски, получил нагоняй и прицельный подзатыльник. Грифон был слишком загружен делами, чтобы обращать отдельное внимание на слуг, ошибившихся поручением, поручителем или предметами для передачи. На всякий случай проверил, однако, краску — она оказалась даже без яда. То есть явно не ему. Это даже удивляло.
Как бы, впрочем, это ни удивляло, Лорканн возобновил движение в сторону королевских покоев, благо, теперь до них было несколько ближе — на время ремонтных работ вокруг прежнего кабинета, Лорканн поселился в том же крыле, где обитал сам Счастливчик и вся его многочисленная ползучая (исключительно потому, что они змеи, конечно же) родня.
Второй слуга с подобными предметами уже был Лорканном отчитан, наставлен на путь истинный — подальше от грифона, и отпущен с миром заниматься более полезным делом, то есть уборкой. Раз уж ему было настолько нечем заняться, что он пытался вновь передать грифону кисть и краску для лица.
Краска для лица немного насторожила придворного мага, мысль устремилась было на поиски отгадки для вопиющей странности дня, но тут на горизонте показался отец Лива. Лорканн вежливо поздоровался с пожилым удавом, с изумлением выслушал упрек в беспамятности и неуважении к традициям предков, нашел силы сдержаться от ответной любезности — сам-то Ганеллонн с подведенными отчего-то глазами, выглядел до ужаса отталкивающе.
А потом Лорканн достиг-таки заветной двери и понял, что пропал. Дверь распахнул сам Лив, собственной персоной. Причем, персоной приодетой в праздничный традиционный наряд!
Попытка срочно вспомнить про оставленное на огне молоко, неотложные дела, лунные руны (спешно переквалифицированные для надежности в солнечные) провалилась. Лив ничего не слушал и слушать не собирался: уцепил Лорканна под локоть, затащил в свои покои, довел до приснопамятной второй гостиной комнаты, не дал оглядеться, закружил, а потом почти бросил в какое-то странное кресло.
Тонкие железные ободки с неприятным щелканьем сомкнулись вокруг груди, щиколоток и запястий. Лорканн дернулся, но встать не смог: судя по силе заклятий, хвост к зачарованию мебели приложил с присущей ему душевностью сам король. Сидящий напротив и заискивающе смотрящий Лорканну прямо в глаза.
— Ты меня прости, но я подозревал, что добровольно ты не согласишься, а сегодня, понимаешь, праздник, День Золотого города, помнишь? Нам обоим теперь надо выглядеть соответственно, понимаешь, Лорканн?
И нарочно выделил аристократическое удвоение буквы голосом!
В этот момент Лорканн осознал весь ужас ситуации. Как придворный маг он должен был всего лишь организовать праздничные торжества и устроить огненное представление в небе — подготовленные задолго до самого праздника. А вот как придворный маг, являющийся одновременно аристократом, Лорканн должен был выглядеть соответственно. И любимой рабочей одеждой придется пренебречь!
Праздничный вид аристократа являлся одной из незыблемых традиций Двора, существовавшей задолго до самого Двора, принятой еще на заре времен ши, когда неблагие селились маленькими деревнями, составлявшими одно племя. Со временем племена сбились по соотнесению со стихиями в Дома, а уже Дома подтянулись туда, куда их призвал один особо мерзкий старый бог, относительно недавно препровожденный в небытие Ливом и Лорканном лично.
В общем, старого бога не стало, а обычай был подревнее и никуда не девался. И деваться не собирался! Пусть на троне сидел новый король, первый из числа ши!
— Ли-ив?! — Лорканн постарался вложить в имя друга столько мольбы, сколько вообще мог. Получилось больше похоже на угрозу, но король-удав все равно понял грифона верно.
— Извини, Лорканн, извини, это традиция, а ты теперь аристократ, тебе придется следовать традициям, — оглядел грифона в кресле, попытался успокоить. — Кёрли в этом деле лучший, а больно только первые пару раз!