«Всё верно, все слуги уехали несколько минут назад. Остался только управляющий, но он не покинет кабинет до конца вечера. Ему незачем знать, кто и с кем здесь был. Позволь, сегодня я за тобой поухаживаю», – Александр обезоруживающе улыбнулся и отодвинул стул. Я присела и с любопытством прислушалась к мыслям окружающих. Со сцены нас не было видно, и музыканты знали лишь, что их пригласил некий богатый лорд частным образом. А по какой причине сам лорд не желает быть увиденным, это уже их не касается.
Александр снял маску, налил нам сок и поднял бокал.
«За нас».
Я пригубила напиток.
«Ты ведь не станешь извиняться, верно?» – вздохнула.
«Ты права в том, что прятать тебя вечно я не могу. Я не специально отправил тебя в город, не нарочно поручил внутренний парк. Это был твой выбор. Но я радовался тому, что есть повод не являть тебя свету. Как представлю, что какой-нибудь лощёный хлыщ будет танцевать с тобой, а я буду вынужден смотреть на это с высоты трона…»
Александр не договорил, но мне хватило отголоска его чувств, чтобы понять, насколько ему больно от одной только мысли, что рядом со мной будет кто-то другой. И от этого его сегодняшний поступок стал ещё более невероятным. Но не спросить я не могла.
«Поэтому ты предпочитаешь тайком от меня танцевать с фаворитками?» – холодно поинтересовалась, приподняв бровь.
Александр вздохнул. Неужели ему не приходило в голову, что мне узнать об этом будет так же больно, как ему увидеть меня с лордом Владимиром? На лице Его Величества заиграли желваки, он сжал вилку так, что она погнулась под его пальцами. Потом заставил себя расслабиться и поднял на меня виноватый взгляд.
«Прости».
Пришла моя очередь вздыхать. Легко сказать, понять разумом, но сложно принять душой и начать чувствовать иначе.
«Понимаю и не тороплю. Ты ведь знаешь, что ты единственный человек, получивший королевское извинение?»
Я фыркнула и вернулась к ужину.
Быстрые и медленные мелодии чередовались, словно порывы ветра. Два солиста, мужчина и женщина, сменяли друг друга, услаждая наш слух чарующими голосами. Актёры гадали, что за загадочная персона скрывается в тени зала, но выяснить не пытались. Наконец, с трапезой было закончено. Александр задумчиво на меня смотрел и о чём-то размышлял, скрываясь за щитами. Я слушала концерт, предназначенный для нас одних, и украдкой гадала, о чём подумал Александр, услышав про кружево и чулки. Пожалуй, нужно чаще надевать что-нибудь пикантное. Заиграла красивая мелодия, женский голос взлетел к потолку.
– Позвольте пригласить вас на танец, – Александр встал и с вежливым полупоклоном протянул мне руку.
Коснувшись кончиками пальцев его ладони, я согласилась, и мой Король закружил меня в танце. Медленная музыка сменилась шаловливой мелодией, и я ненадолго перенеслась на яркую поляну, где мы с Александром впервые танцевали, поддавшись обаянию осени. Он вёл меня так же уверенно, но теперь вместо некой осторожности в его действиях чувствовалась пронзительная нежность. Он любил меня, по-своему, по-королевски, но иначе просто не умел. Мелодия вновь изменилась, и теперь мужской голос пел любовный романс. Александр кружил меня по залу, не отрывая взгляда, смущая тем неизведанным огнём, что плескался в глубине его глаз. Его Величество стал мурлыкать мелодию песни, и я от удивления даже перестала краснеть. Улыбнувшись шальной улыбкой, Александр запел в голос, и понятливый певец замолк, уступая невидимому для него гостю.
– Ты мой свет, моя жизнь, моё дыхание. С губ слететь готово жаркое признание... – низким голосом, от которого подгибались колени и в груди замирало сердце, выводил мой Король.
Под взглядом Александра я таяла, как снег под весенними лучами, по спине пробегали мурашки, его руки обжигали даже сквозь ткань платья, а слова оплетали нас, словно паучьей сетью.
«Шёлковые чулки, значит? А «кружевное безобразие» я увижу?»
Меня словно окатило кипятком. Покраснев до кончиков волос, я отвела взгляд, а Александр рассмеялся, тепло, заразительно. Проклиная свою шалость, я споткнулась, но Александр легко придержал, а потом и вовсе, приподняв за талию, поставил меня на свои ноги, при этом не сбившись с шага.
«Мне не тяжело, а вот кто-то уже натёр ножку новыми туфлями», – с тёплым смешком, в котором звучала и забота, подумал Александр.
Слова песни давно закончились, но музыканты продолжали играть мелодию.
«Быть может, желаешь десерт?»
Я кивнула, мечтая вырваться из огненного смерча чувств. Не хотелось, чтобы Александр отпускал меня, беспокойное сердце мечтало, чтобы танец длился и длился, но при этом я больше всего желала, чтобы он отпустил, перестал смущать.