Пока Николай отдыхал у нас в отделении, супругу с младенцем выписали домой. И там выяснилось, что у дитятки аллергия на кота. Николай принимал посильное участие в устройстве кота на новое место жительства, но желающих взять домой взрослого здоровенного мейн-куна что-то не находилось. Николай совсем приуныл – к коту он был явно привязан. Но вариантов по-прежнему не было, жена его заикнулась об усыплении – и под угрозой оказалось уже семейное счастье Николая, ибо эта идея ему ужасно не понравилась.
А я что? А я дура сердобольная, по Славкиному выражению. В общем, я поехала «посмотреть котика». А уехала с котиком. А как не уехать-то было? Я, правда, поначалу опешила. Я как-то оказалась не готова к тому, что кот окажется настолько огромным.
А он посмотрел на меня яркими желтыми глазами, подошел, боднул головой в колено, а потом отправился в прихожую, сел, повернул голову ко мне и громко и требовательно мяукнул. Это звучало как «Пошли домой!»
Всё-то он понимал. И что не нужен больше тут. И что его усыпить могут. И что я его единственная надежда.
Вы знаете, я ни разу не пожалела о том, что забрала злодея. Умнейший оказался кот. Правда, с характером. Ну так и у меня характер тоже не сахар.
Маменька моему приобретению была совершенно не рада. Еще бы, это же отток денежных средств, как она мне сразу же и сообщила. «Ты будешь только ему на еду работать!» – заявила она мне с порога. «Лучше коту на еду, чем тебе на ботокс», – могла бы сказать я. Но не сказала. Потому что это мы уже проходили.
Кефир платил маменьке глубокой взаимностью. Когда она приходила ко мне, ее обувь я всегда убирала в пакет, а потом в шкаф. Кефир вообще по какому-то одному ему ведомому принципу сортировал людей. Он весьма благосклонно относился к Михе и даже позволял тому чесать себе пузо. На руках у Мишани Кефир даже не смотрелся таким огромным. А вот на Юльку шипел, обнажая солидные клыки. К Славке и Славкиному семейству тоже относился вполне милостиво и даже позволял детям себя гладить.
А вот вчерашнего гостя едва не сожрал.
Ладно, хорош рассусоливать. Надо сесть, спланировать, что надо купить на остаток денег, потом погладить себе белые одежды на неделю – и можно лечь, поваляться и повтыкать глаза в какой-нибудь сериал. Что мне там Славка в прошлый раз советовал?
– Ну ты блин, Егор, даешь! – в который раз повторил Антон.
– Угу, – так же односложно отозвался я, убирая обратно в папку с важными документами Свидетельство о праве собственности на квартиру. Это хорошо, что оно у меня было в бумажном варианте. А то хрен знает, как бы я со службой спасения объяснялся. Адреналиновый всплеск постепенно отступал, оставляя тотальное опустошение. И смертельно захотелось спать. Тем более, ночь на дворе.
– Слушай, тебе бы сейчас бахнуть, – предложил Антоха. – Стресс снять.
– Спасибо, я сегодня уже бахнул. – Я не смог сдержать зевок. – Так бахнул, что на всю жизнь запомню. Вот так, похоже, люди и бросают пить.
– Точно! – хмыкнул Тоха. А потом встал. – Ладно, я тебя понял. Давай отдыхай, а я домой.
– Ага, – невпопад снова зевнул я и поплёлся за Тохой в прихожую. – Спасибо тебе за всё просто огромное. Я завтра всё… ну, там это… и деньги отдам, и всё расскажу.
– Ну, тогда до завтра, – Антон сам открыл дверь.
– До завтра.
Это «до завтра» еще стучало в моей голове, когда я медленно, едва переставляя ноги, шел к дивану. А потом я на него упал.
Завтра. Всё реально завтра. Сейчас я дома, на своем диване, целый и невредимый. А остальное реально подождет до завтра.
За спиной раздалось шипение, которое не посрамило бы и Кефира. Я стояла у двери своей квартиры и пыталась попасть ключом в замок, чтобы ее закрыть, чтобы сходить в магазин. Я даже невольно посмотрела себе под ноги в кроксах, не выскочил ли из квартиры мой проходимец, но нет. Тогда я обернулась.
– Ты чего шипишь? – спросила я у Юльки-звездюльки, которая высунулась из приоткрытой соседской двери.
Она с вороватым видом оглянулась, а потом поманила меня к себе пальцем. Честно сказать, такое обращение я не приветствовала, да и подходить к ней не очень-то хотелось. Но я всё же подошла. Наверное, потому, что вчера уже оказалась втянутой в интимные дела соседки, конечно, совершенно против своей воли.