— Так тот, который к тебе в гости заглядывал, — уклончиво ответил Мор и всё же решил уточнить, — который не совсем живой и почти не немёртвый.
— Что?! — вдруг заслышала за своей спиной ледяной голос супруга. — Повтори!
— Ка-а-аррр! — нахально выдал ворон и попытался взлететь, но какая-то сила не позволила хитрой птице даже пошевелить крылом. — Вы что себе позволяете, любезнейший?!
Зареслав, возникший подле своей Ёжки, только промолчал в ответ на вороновы возмущения и лишь глядел на него тяжёлым злым взглядом, вынуждая сделать то, что велено. Мор поначалу сдаваться не собирался, молчал, видимо стараясь побороть внезапное оцепенение. У него это не получилось, а вот волошба Змея, что ворона спеленала, полыхнула пламенем слабеньким, едва хватившим, чтобы перья птице пощекотать и чуть опалить, и снова невидимым глазу стало.
— Говори! — угрожающе потребовал княжич Лиходольский и смерил ворона взглядом прищуренных змеиных глаз.
— Да, что говорить-то?! Что говорить?! Я и так всё сказал! — нервно заверещал Мор, делаясь похожим не на благородного ворона, а на испуганную сороку. — Туда где Избушка прежде стояла, несколько раз мужик немёртвый в чёрном балахоне приходил. Пройдёт по полянке пару раз, поколдует и уходит не солоно нахлебавшись.
— Что ещё? — требовательно вопросил Добролюбов, неотрывно глядя на уже почти бившегося в истерике ворона.
— Ничего! Правду тебе говорю, колдун! Ничего более! — вопил Мор, дёргая головой так, что Злате стало казаться, что та у него оторвётся.
— Если «ничего», как ты говоришь, то, что же ты так испугался, а? — зловеще поинтересовался мужчина, сжимая кулак и вместе с ним, видимо, сжимая кольцо своей волошбы, окутывающее птицу.
— А-а-а! — оглушительно заорал ворон, испугав воплем маленькую Василису, которую Златославе пришлось поспешно успокаивать и утешать. — Ну, ладно! Было! Было ещё кое-что! Всё скажу, только прекрати!
— Ну! — чуть ослабив хватку, проговорил Зареслав.
— Немёртвый меня заметил и спросил о Бабе Яге и ребёнке, — учащённо дыша, выпалил Мор. — Я ответил, что не знаю, и он меня отпустил.
— Лжёшшшь! — хищно прошипел Змей Лиходольский, снова сжимая руку в кулак.
— Не лгу! — снова дурниной завопил ворон. — Богами клянусь — не лгу! Пусть меня Старший Ворон к последнему берегу не подпустит!
— Живи, — вымолвил мужчина и, брезгливо встряхнув руку, освободил птицу, тут же без лишних слов взвившуюся в небо и мигом исчезнувшую среди ещё пока голых ветвей.
— Зареслав, — осторожно позвала Ягуся супруга, мягко тронув его за плечо, а другой рукой продолжая покачивать, переставшую всхлипывать от испуга дочь.
— Сегодня вечером отправляемся в Белояжск, — непререкаемо заявил Зареслав и, забрав из рук растерянной девушки ребёнка, принялся её легонечко подкидывать, стараясь вызвать улыбку.
Улыбка Лиски не заставила себя долго ждать, а за ней и смех задорный послышался, звонкий да заливистый. Не умела малышка долго печалиться, а вот радоваться у неё всему получалось легко, особенно если кто-то из Змеев с ней забавляться начинал. Что Зареслав, что Руслан умели найти подход к вертлявой и очень деятельной малютке.
— Мы же утром собирались, — осторожно напомнила мужу Злата, ловя себя на том, что тревожно оглядывается по сторонам, будто ожидая появления высокой, закутанной в чёрный балахон, фигуры.
— Собирались, — не стал отрицать Змей, продолжающий развлекать ребёнка, и сам словно старался успокоиться, — только вот не знали доселе, что поблизости рыскает немёртвый. Нужно как можно скорее отсюда убраться, не искушать судьбу. Боюсь я и Руслан не сможем вас здесь защитить, если этот немёртвый вернётся и не один. Чем скорее мы покинем Избушку, тем мне будет спокойнее.
На это Яга тихонечко вздохнула и прижалась к мужниному плечу. Добролюбов сдержано улыбнулся и, прижав Василису одной рукой к груди, другой притянул супругу ближе и теперь обнимал и жену, и дочь.
— Всё будет хорошо, — прошептал Зареслав, склонив голову к своей Ёжке. — В тереме Белояжска вам двоим нечего будет страшиться, не дотянется ни один ворог до вас. А мы тем временем разыщем и выманим этого немёртвого, не уйдёт он так просто от нас, — последние слова Змей произнёс жёстко с каким-то скрытым злорадством.
— Пойдёмте в избу! — вдруг позвал их появившийся из-за угла Руслан, непривычно серьёзный и хмурый. — Там дед с нами связаться пытается.
— Идём, — шепнул Яге муж и нехотя освободил её от своих объятий.
Злата столь же нехотя развернулась и зашагала к крыльцу, зная, что муж с дочкой на руках идёт за нею следом. В душе было тревожно, яркие весенние краски словно бы поблёкли, а свежий полный влаги ветерок больше не радовал. Бабе Яге вдруг страсть как захотелось очутиться в Избушке, прижаться к надежному плечу мужа и заключить в объятия маленькую Василиску, забыть обо всём на свете, наслаждаясь настоящим, тем, что здесь и сейчас. Казалось, что один неверный шаг и вся такая правильная, уютная и наконец-то наполненная смыслом и надеждой на счастливое будущее жизнь сгинет в одночасье, истает полуденным мороком. В то же время Ёжка понимала, что оставаясь на месте, не предпринимая никаких действий, ставшая привычной, особенно в последнюю седмицу, семейная жизнь разрушится ещё стремительнее и ужаснее.