— Ладно, я поняла про кровь и отлучение от рода, — тихонечко шмыгнув носом и стараясь говорить твёрдо, произнесла княжна, — только вот объясни мне, каким боком тут Василиска моя затесалась? Для чего ты её извести хотел, а?! И лучше бы тебе всё складно разъяснить, а то я на тебя очень сердита!
— Не поняла?! — изумился Велимир вполне искренне, пряча свою боль глубже.
— Не-а, — подтвердила Баба Яга, мотнув головой.
— Эта девочка внучка Ратмира и дочь господина, — коротко ответил немёртвый, пристально наблюдая за реакцией Златы.
— Етишкин свет! — огорошено выдохнула Ягуся и возмущённо воскликнула. — Вот ведь погань тёмная! Морана прибери его душу! Везде успел! — выдохнув сквозь стиснутые зубы и успокоившись немного, девушка уже чуть тише спросила. — Всё равно не пойму, зачем ты ребёнка убить пытался? Кровь её и так проклята, от рода Кощеева отлучена, так зачем же ты её в реку бросил, и мать её убил?
— Чего?! — опешил Змей, ошалело уставившись на Злату. — Кого я убил?! Мать её?! Да с чего ты вообще это взяла!?
Баба Яга хмуро молчала, пристально глядя ему в глаза и ожидая ответа.
— Не убивал я Даринку! Деду с бабкой бестолочь эту вернул, пусть сами разбираются! — выпалил Велимир, столь же хмуро смотря на Злату.
— Да-а-а?! А мне вот сказывали, что ты её по лицу ударил, в проход бросил, а потом, вернувшись, нож от крови ейной оттирал! — с вызовом бросила Яга, припомнив рассказ ворона.
— Оплеуху влепил, дело было, — охотно признался мужчина, но сразу же зло добавил, — но не убивал! Кто тебе такое сказанул вообще?!
— Мор, — отозвалась девушка, сдав ворона с потрохами.
— Вот ведь перьевой мешок! — выругался немёртвый, но взяв себя в руки, всё же решил пояснить. — Дарина, дочка Ратмира, выросла в тереме боярина Микулы Плешковича, дальнего родича Прямиславы по материнской линии, а он, как ты, возможно, знаешь в совет царя Евстея, упокойте Боги его душу, входил. Микула сына Прямиславы за своего собственного выдал, воспитал как родного, женил его, правда, больно рано будто чувствовал чего. Ратмир через полгода после свадебного обряда от лихорадки умер, ему тогда всего и было-то девятнадцать годков. Жена его в тягости Даринкой была, да родив её в ту же ночь Богам душу отдала. Внучку Микула очень любил, баловал слишком, удержу она не знала, капризная выросла и в Ивана Светорецкого с малолетства влюблённая. А тут ваша помолвка расстроилась и дурочка возомнила, что сможет царевной Светорецкой стать. Микула-то её частенько с собой в царский терем брал, там она с Иваном и спуталась, понесла от него, а я пень трухлявый ни сном не духом был! Когда узнал, что к чему, уже поздно было, — Велимир вздохнул и продолжил. — Господин тогда тебя, Злата, искал усилено и в Светорецке не появлялся долго, Даринка ему сказать о ребенке не могла, а письмо написать боялась. Как от деда с бабкой своё положение так долго скрыть умудрялась, ума не приложу! Я, как только узнал, отвёз дуру эту к знакомой повитухе, чтобы до рождения ребенка она у неё под приглядом была, а та возьми и перед родами сбеги. Нашёл её в сарае сенном, за версту от дома повитухи, рожала она уже. Ох, Пресветлые Боги! Если бы у меня волосы сохранились, я бы в тот день, наверное, поседел! — с жаром и злостью вымолвил мужчина. — Девочка родилась не намного, но до срока, я боялся, что господин кровь свою в ней почует и в тот момент ничего более умного придумать не смог…
— То есть изначально ты Василиску убивать не хотел? — прищурившись, уточнила Баба Яга, поглаживая ребёнка по спинке.
— Да, Боги с тобой! — возмутился немёртвый. — Если бы Даринка моего приезда дождалась, я бы смог второй раз обряд, что мы с Прямиславой проводили, повторить и девочку от господина скрыть на время. Не получилось. Пришлось такой грех сотворить.
— Ну, а нож в крови? — не сдавалась Златка.
— Да, моя это кровь была! Моя! — выпалил Змей. — Я хоть и не живой, но кое-какую волошбу на своей крови создать могу, вот Даринке воспоминания о ребёнке и убрал, чтоб не страдала больно. Хотя судя по тому, как охотно её память моему колдовству поддалась, не больно-то она ребёнка и помнить хотела.