В тот момент озадачившись этим вопросом Баба Яга не нашла ответа, да и сейчас лишь смутно представляла себе то, как это любить. Только сейчас Златослава знала чётко одно — когда любишь, не предашь. Потому-то Степанида и не ищет себе нового мужа — не может она предать своего Ратибора, пускай и отправившегося уже давно на другой берег.
Поскользнувшись на пятачке льда, и едва удержав равновесие, Ягуся отмахнулась от тех старых воспоминаний и с прежней прытью припустилась к дому Степаниды. Вот показалась высокая, крытая новой ещё не потемневшей от времени соломой крыша общинного дома, а вскоре и сам дом стал виден, как только девушка завернула за угол. За ним аккурат домик Стеши и прятался. А вон и сама хозяюшка возле забора стоит, дорожку метёт.
— Здравствуй, Стеша! — ещё издалека крикнула Златка и помахала рукой своей знакомой.
— И тебе не хворать! — крикнула в ответ Степанида, прекращая мести дорожку и встав у калитки, ожидая, когда подойдёт Златослава.
Ёжка засеменила по скользкой дороге чуть быстрее, но всё же с опаской. Падать ей не хотелось. Добравшись до девушки, царевна перевела дух и улыбнулась. В ответ её одарили немного грустной улыбкой и пригласили в дом.
— Ой, Стеш, я тороплюсь, уж меня прости! — отрицательно покачала головой Баба Яга и торопливо пояснила. — Мне бы яиц у тебя приобрести, а то скоро говорят, опять завьюжит, а у меня совсем всё закончилось. У тебя лишних не будет?
— Дюжины полторы есть, — отозвалась женщина. — Сейчас принесу, погоди чуток.
С этими словами Степанида приставила веник к забору и быстрыми шагами направилась к дому, откуда почти сразу вынесла маленькое берестяное лукошко с яйцами. Протянув Злате лукошко, Степанида чуть нахмурила брови и неожиданно попросила:
— Злата, мне деньги за них не нужны. Я тебя только об одном попрошу в уплату — зайди к Фролу, у него меньшая сестрёнка совсем плоха, вторые сутки в бреду. Ярька глянула и сказала, что не жилица, но ты же знаешь ей от бабки Агафьи ни доброты, ни ума не перепало и лечить она совсем не умеет. А ты, я слыхала, травница, может, хоть присоветуешь чего.
— Ох, и дурёха ты, Стеш! — припечатала Яга обиженно. — Придумала тоже — в уплату. Вот держи деньги и больше меня не обижай такими словами! Я ребёнка и так посмотрю, чай не нелюдь какая.
— Прости! — покаянно опустила голову женщина, сжимая в кулачке отданные Златославой монетки.
— Балда! — хмыкнула Ёжка, укладывая в корзину лукошко и протягивая его Степаниде. — Оставь пока у себя, потом заберу. Я налегке до Фрола добегу, а там как пойдёт. Всё убежала!
Оставив в руках у молодой вдовы свою корзину, Бабка Ёжка припустилась вдоль по улице на самую окраину деревеньки, там у самого поворота крохотной речушки Камышанки, впадающей в Звонкую, стоял дом местного кузнеца. До него ходу-то было всего ничего, но сугробы и скользкая дорога растянули время вдвое. До добротного большого дома Фрола Златка добралась изрядно запыхавшаяся и раскрасневшаяся, у крыльца поправила платок и решительно постучалась в дверь.
Поначалу никто не спешил на стук и царевна даже начала думать, что в доме и нет никого. На всякий случай она постучала ещё раз, только тогда услышав невнятный мужской голос и тяжёлые шаги. Дверь в сени скрипнула, потом открылась и дверь перед носом Яги, явив взору высоченного с косой саженью в плечах кузнеца Фрола. Обычно в присутствии этого молодца Злата немного робела, уж больно громадным и угрюмым казался ей он. В этот раз робость не дала о себе знать.
— Здорово, Фрол! Мне Степанида сказала, что у тебя сестрёнка болеет, вот я решила к тебе заглянуть. Может смогу помочь, — не давая опомниться мужчине, отчиталась Ягуся. — Пустишь?
На загорелом лице кузнеца отразилась крайняя степень недоумения, не будь ситуация настолько серьёзной Злата бы, наверное, не сдержалась и рассмеялась, а так, только нетерпеливо притопнула ножкой и с укоризной глянула на Фрола. Мужчина продолжал стоять и таращиться сверху вниз на девушку и молчать. Царевна не выдержала и дёрнула кузнеца за рукав холщовой рубахи, напоминая о сказанном:
— Пустишь?
Фрол перевёл озадаченный взгляд с Ёжки на свою руку, потом снова на Ёжку, кивнул и посторонился, давая девушке пройти внутрь дома. Сбив налипший на валенки снег, Златослава шагнула внутрь, быстро миновала сени и вошла в жилую часть дома. Как и в Избушке-на-Курьих-Ножках из сеней царевна попала в кухню, только более просторную, чем родная. Когда-то в этом доме жила большая дружная семья: глава семейства старый кузнец Феофан, разменявший бы нынешней весной восьмой десяток лет, его младший сын Селиван с женой Забелой, их дети Фрол, Агафья, Ярема, Звонята, Микула и Варвара. Но в одночасье всё изменилось.