— Поймал, — сообщил на ухо Ёжке мужчина.
— Поймал, — не стала спорить Златослава, приподняв голову, посмотрела в лицо княжичу и улыбнулась.
— Раз уж первой супружеской ночи меня лишили, могу я тебя хотя бы поцеловать? — лукаво улыбнувшись, спросил Зареслав, удерживая Злату за талию.
— Можешь, — заговорщицким шепотом совсем от себя такой смелости не ожидая ответила Яга, и тут же краской залилась.
Услышав её слова, улыбнулся княжич как-то совсем по-иному, с нежностью на жену свою взглянул, ласково и осторожно провёл пальцами по нежной щёчке и к устам алым склоняться стал. Тут сердечко у Ёжки и затрепыхалось, как у зайчонка в силки пойманного, щекам от смущения горячо-горячо сделалось. А уж когда коснулся Зареслав губами её губ, то так это сладко было, и будто бы никогда не знала она, что такое поцелуй. Хоть и целовал её царевич Иван, когда она невестой его ходила, да всё не то было.
Губы Зареслава были ласковыми да горячими, а руки, что Ягусю так бережно придерживали, были такими надёжными и родными, будто держал он самое дорогое, что в жизни его было. Злата млела в его объятьях, а какое-то неизведанное доселе чувство волною жара прокатилось по всему телу, заставляя, потянутся за новым поцелуем, когда мужчина на мгновение отстранился от её губ.
— Свет мой ясный! — с непередаваемой нежностью прошептал княжич, глядя на Златославу своими змеиными глазами.
А Ёжка тонула в его янтарных очах, как в омутах. Злата сама не заметила, как её рука скользнула по его плечу, и пальчики осторожно коснулись покрытой чешуйками мужниной щеки. Зареслав на мгновение прикрыл глаза, прижавшись щекой, а затем и губами к маленькой ладошке. Когда он открыл глаза, в них словно пламя заплясало. Опять склонился княжич к устам супруги, только теперь поцелуй был пылкий и поспешный, словно вспомнил он, что впереди их ждёт расставание.
— Зареслав, пора! — услышали вдруг молодые голос Змея Горыныча.
Нехотя оторвался от губ жены мужчина, а Злата, смутившись, спрятала лицо на его груди. Не уж-то и впрямь пора?
— Злата, идём! — это уже Кощей дочку позвал.
Ягуся нехотя отняла головку от надёжного плеча и на отца глянула. Оказалось и Ростислав Всеволодович, и Будимир Давыдович к алтарю подошли, да с волхвом видимо беседу свою какую-то до того момента вели, а за спинами их чуть в отдалении уже снова воздух искринками мерцал, проход до Избушки отрывши. Вздохнула Ёжка горестно и из груди мужа такой же вздох вырвался. Прежде чем отпустить жену, прижал её княжич крепко-крепко и шепнул:
— Я тебе шкатулку колдовскую для писем пришлю, будем наказ Матушки-Земли исполнять. Вот уж не думал, что с женой по переписке знакомиться буду, — ухмыльнулся он и, коротко поцеловав Златославу, напоследок проговорил. — Всё, иди к отцу, а то не отпущу, против Богов пойду!
— Глупости не говори! — покачала головой Ягуся, когда он отстранил её от себя и легонько подтолкнул в сторону батюшки, и чуть смутившись, решила признаться. — Я буду очень от тебя писем ждать, и когда сам приедешь…. Ну, всё до скорой встречи!
Только Баба Яга эти слова досказать успела, как царь Кощей её уже под руку подхватил и к переходу повёл, бросив старшему Змею что-то на прощание. А Златка с замиранием сердца снова и снова мысленно повторяла слова Зареслава произнесённые напоследок:
— Я буду ждать нашей встречи, душа моя!
Глава 9
Сиреневый туман над нами проплывает…
Оставив за спиной мерцающую пелену перехода, Яга шмыгнула носом и снова грустно вздохнула, пытаясь разобраться в себе и понять, жалеет она или не жалеет, что первая ночь замужней жизни у неё вдали от супруга пройдёт. С одной стороны, покидать Зареслава ей было тяжело и, хотя увидела она его впервые только этой ночью, было у Ёжки стойкое чувство, что знает его давно. С другой, всё же к супружеской ночи с совершенно незнакомым мужчиной она была как-то не готова.
— Златка, чего застыла?! Холодина страшенная, а ты замерла! — окликнул дочь Ростислав Кошей, переминающийся с ноги на ногу рядом с ней.
— А? Что? — рассеянно переспросила Златослава, пропустившая мимо ушей слова родителя.
— Что, что, — передразнил её батюшка-царь и пояснил всё же. — В дом говорю, пошли! Холодина!
— Да, папочка, конечно, — отрешённо пробормотала девушка и с сожаление обернулась туда, где раньше был проход.
— Да увидитесь вы ещё! — поспешил утешить дочку Кощей и, приобняв за плечи, сам повёл её в сторону Избушки.
Бабка Ёжка не сопротивлялась, покорно шла рядом с отцом, изредка печально вздыхая. Ростислав Всеволодович довольную улыбку и не скрывал, зная, что дочь и не заметит её, так в свои переживания погружена. Не думалось царю Белояжскому, что девочке его Змей Лиходольский так в сердечко западёт, но радовало его сие без меры. Теперь он и слово, данное умирающему побратиму сдержит, и дочка его пристроена будет, да уж точно счастлива в жизни своей супружеской. Жаль ни отец, ни мать Зареслава не порадуются.