— Больно надо! — буркнул Хмурич, опустошив свою кружку и насмешливо глянув на колдуна.
— О, лешак! — делано удивлённо воскликнул Яков и хитро подмигнул лешему. — Ты ли это? А чего это в Избушке обретаешься?
— Я попросил, — коротко ответил царь Кощей, пресекая дальнейшие расспросы, и задумчиво произнёс. — Но не только мне надо с вами идти, Хмурич с нами должен отправиться. Он хозяин леса ему все тропы и пути ведомы. Только Злату я тут одну оставить не могу. Кто из твоих ребят может в Избушке до нашего прихода подождать?
— Так со мной Данила, — сходу ответил Яков, — он снаружи ждёт. Мы по дороге к вам ещё одного шатуна заловили, вот он его и стережёт, не тащить же его сюда было.
— Вот и славно, — подвёл итог Ростислав Кощей и скомандовал. — Яков, бери Хмурича и идите подменить Данила, а он сюда пусть идёт, мне с ним поговорить надо.
— Папочка, может, хоть позавтракать парню дашь? — спохватилась Златослава, винимая из печи и ставя горшок с кашей на стол.
— Злат, ну, о каком завтраке может идти речь! — возмутился батюшка-царь. — Мало ли что произойти за это время успеет!
— Пирогов хоть возьмите, — буркнула Ёжка насупившись.
— Давай, свои пироги! — закатив глаза, произнёс Ростислав Всеволодович. — Может по дороге перекусит.
— Я мигом! — тут же просияла Баба Яга и метнулась котомочку собирать.
В холщовом мешке быстро нашли себе место пироги, кусок копчёного гуся и несколько варёных яиц. Каждую положенную в котомку снедь голодными глазами провожал колдун и насмешливым взглядом сытый леший. Наконец, Ягуся сноровисто завязала мешок и передала довольному Якову, который поблагодарив, захватил с собой Хмурича и быстро покинул Избушку.
— А теперь, ты, дочь моя, — повернувшись к Злате, сурово произнёс царь Кощей, — даже не помышляй нос свой любопытный из Избушки высунуть, когда мы уйдём!
— Батюшка, да что же я совсем дурная, по-вашему?! — возмутилась Бабка Ёжка.
— Некоторые твои поступки, уж извини меня за прямоту, говорят сами за себя, — нахмурив брови, проговорил Ростислав Всеволодович.
— Не пыхти, Ягуся! — насмешливо заявил Терентий, до сего момента молчавший. — Царь-батюшка дело говорит.
— Предатель! — буркнула Яга и отвернулась к печи, но тут же вскинула голову, заслышав звук открывшейся двери.
На пороге переминались трое, уже побывавшие в Избушке леший и Яков, а третьим был совсем ещё молоденький на вид колдун с рыжими кудрявыми волосами и пронзительно голубыми глазами. Ёжка растеряно моргнула, разглядывая эту столь же растерянную троицу.
— Что? — поспешно с тревогой, различимо слышимой в голосе, спросил Кощей.
— Говори! — скомандовал Яков, вытолкнув рыжего вперёд.
— Ростислав Всеволодович! — поприветствовал царя поклоном голубоглазый колдун, повернувшись к Златославе, так же поклонился и произнёс. — Царевна!
— Княжна, — поправил его Ростислав Кощей и поторопил. — Рассказывай! Не до расшаркивания нам.
— Да, конечно, — кивнул мужчина, бросив на Ягу удивлённый взгляд. — Тут дело такое, я же шатуна у Избушки остался сторожить. Поначалу мы его хотели связать да у ступеней оставить, но уж больно нервным он стал, как только Избушку увидел, метался, путы рвать пробовал. Вот мы с Яковом и порешали, что мне значится за ним приглядеть надо. Стоило только Якову в Избушку войти, как шатун взбесил. Сперва попытался за ним последовать, но я его крепко держал, тогда он на меня попытался кинуться, чуть в глотку мне не вцепился. Никогда не думал, что низшая нечисть может страха совсем лишиться, чтобы на колдуна нападать. В общем, успел я его от себя оттолкнуть, да видать силу не рассчитал и хорошо так о дерево его приложил, что он не скоро очухался. А вот когда он в себя-то пришёл, то странности начались. Шатун этот ни нападать, ни в Избушку рваться больше не стал, поднялся на ноги, голову к небу закинул и губами шевелит, будто шепчет что, но слов не слышно. Значения поначалу не придал этому, как вдруг шатун вытянулся и словно завыть хотел, но звука не вышло, просто глотку дерёт, а воя нет. У меня даже мурашки по спине побежали, а тут он раз надрываться прекратил, голову опустил…, пусть меня Боги покарают, если я вру!.. и нагло так улыбнулся, а потом вспыхнул пламенем колдовским зелёным и вмиг сгорел, даже пепла не осталось. Не к добру это.