Ждать мужчине пришлось довольно долго. Златка успела накормить ребёнка и даже сама немного перекусила, когда медальон рыжего колдуна с тихим шелестом выплюнул ответное послание. Девушка, не переставая укачивать на руках сонную малышку, медленно двинулась в сторону сидящего за столом мужчины, уже принявшегося разворачивать послание.
— Что там? — тихонько спросила Ягуся, совершенно точно уверенная, что послание пришло от батюшки.
— Ростислав Всеволодович пишет, что они туман до самого кряжа сопровождали, и рассеялся он только у входа в пещеру. Отряд Радовида отправился внутрь, исследовать ход, а они с Яковом возвращаются в Избушку, — вчитываясь в ровные строки написанных Кощеем слов, произнёс Данила. — До их прихода, приказано наружу не выходить.
— Ясно, — отозвалась Баба Яга, направляясь в спальню, чтобы уложить заснувшую дочку в колыбель.
Злата медленно вошла в комнату и направилась к сундуку, стоявшему у окна, хотя поначалу ребёнка уложить думала сразу. Что её туда тянуло, понять Ёжка не могла, пока в окошко не глянула.
В лесу на расстоянии двух десятков шагов, прямо на границе с куполом, в ранних вечерних сумерках отчётливо была видна высокая фигура, закутанная в чёрный с изумрудной каймой плащ. Лица под низко надвинутым капюшоном было не видно, но девушка отчётливо поняла, ягушенским чутьём почуяла, что незнакомец прямо на неё смотрит. По спине Златки мурашки поползли, а на висках капельки холодного пота выступили от ужаса, непонятно откуда взявшегося, будто бы от тёмной фигуры этой стужей лютой, злом и смертью веяло. Мерзко стало на душе, будто всё светлое, что в жизни есть, и было, тряпкой грязной стёрли.
— Ох, ты ж погань! — прошипела Ягуся сквозь зубы, чтобы не разбудить жалобно захныкавшую во сне Василису. — Ты же неживой!
Что её к такому выводу подтолкнуло, Златослава догадывалась смутно, решив списать всё на время от времени дававшую о себе знать силу Яги. Теперь она была убеждена, что не человек это под плащом прячется, а нежить поганая, от которой смрадом трупным и смертью давней за версту веет. Чувствовала Баба Яга это отчётливо, словно рядом с ним стояла. А ещё пришло неприятное понимание, что именно неживой этот туман напустил и шатунам приказал по лесу рыскать. Теперь же, похоже, нашёл он то, ради чего вся эта затея с туманом измыслена была. Вот теперь бы понять, что искал он: Избушку, Бабу Ягу или её Златославу, Кощееву дочь?
— Данила, сюда иди скорее! — позвала Ёжка рыжего колдуна.
К его чести не стал он вопросов лишних задавать, а быстро и бесшумно к Злате подкрался, да из-за плеча её выглянул, сразу уразумев, куда смотреть нужно. В этот самый момент, фигура в чёрном плаще руку вперёд протянула, словно стены невидимой коснувшись и с пальцев, в перчатки чёрной кожи затянутых, словно дымные фиолетовые щупальца в сторону купола потянулись. Соприкоснувшись с волошбой чуждой, купол замерцал, как хрусталь горный на солнышке, и зарядом молнии в незнакомца стрельнул. Фигура в плаще руку стремительно вскинула, к Златкиному ужасу, молнию поймала и в мгновение ока её развеяла. За спиной Ягуси, не сдержавшись, выругался Данила.
— От окна, живо! — подтолкнув девушку в сторону двери, скомандовал колдун.
Бабка Ёжка даже возражать не стала, прижала доченьку к груди и метнулась на кухню, где-то на грани своего сознания ощутив нечто похожее на злую насмешку. Злату передёрнуло от гадливости, когда она поняла, что это нежить её своими думами коснулась, а значит дело совсем плохо. Не простой это мертвец, а старший, что личем зовётся, то бишь колдун мёртвый с душой неуспокоенной. Только у таких, как он, разум остаётся и даже воспоминания о жизни сохраняются.
— Быстро пиши Ростиславу Всеволодовичу, что тут творится! — догнав Ягусю и вручив ей свой медальон, потребовал мужчина, а сам уже в сени рванул.
— А ты-то куда? — только и смогла крикнуть вдогонку Яга, одной рукой удерживая проснувшуюся и заплакавшую Василису, а в другой сжимая медальон.
— Дверь чем-нибудь подопру, авось хоть немного его задержит, ежели ему удастся купол проломить, — отозвался рыжий и скрылся за дверью.
— Тише, тише, маленькая! — мягко уговаривала Златослава, осторожно прижимая к своей груди заходящуюся плачем испуганную дочку и присаживаясь на лавку у печи, стараясь быть подальше от окна.
— Злата, что происходит? — нервно расхаживая по полу перед подопечной, спросил Терентий.