Маг подошел и стал рядом.
А металлическому солдату уже было тесно в горне. Крошечная примесь висмута в жидком шлаке сильно не нравилась ему. Он перестал быть налетом на стенках горна, слепился в комок.
- Давай!
Удары железа, резкие выдохи компрессора, и то полуметровое отверстие, которое замазали три недели назад - открылось. Шлак брызнул. Через минуту разбили и остальные летки.
И вот в потоках светло-желтого, почти белого, яркого от жара шлака, показалось что-то вроде щупалец. Они были такими же светящимися, и на вид очень хрупкими. Потом, почти мгновенно, поток шлака остановился, и всю летку заняло перекрученное, аморфное нечто.
Андреич прокричал очередную команду, и молоток быстро отодвинули. Теперь за горновыми встали несколько человек с брандспойтами. Мастер уже давно требовал сюда жидкого азота - чтобы мгновенно прихватить твердой скорлупой раскаленную тушу гомункула, если что пойдет не так. От воды металлический болван терял подвижность только секунд через десять. На четвертой печи месяц назад такой бунтарь успел смять мага и обоих горновых. Только азота, видно, до победы ждать.
Гомункул вывалился, наконец-то, из канала летки. И теперь, омываемый шлаком, лежал прямо на сливе. Горновые стали подтягивать установку, которой заделывали летку.
Маг, не обращая внимания на загорающуюся и тут же гаснущую мантию, подошел почти вплотную к гомункулу. Он уставился на оживший металл, будто требуя ответа. И тот почувствовал взгляд. Встал и начал медленно изменять форму, принимать человеческий облик. Это не было полным анатомическим подобием. Скорее общими очертаниями. Будущий солдат был чуть выше мага, и казался куклой рыцаря в доспехах.
Сирень чуть шевельнул пальцами.
- Сейчас!
На тросах была подвешена «метла» для клеймения, и теперь она качалась совсем близко. Четыре десятка тонких трубок, готовых выплюнуть ту же самую воду, что была в брандспойтах. Они оканчивались маленькими форсунками и напоминали щетку. Семендяев схватился за её ручки, как за пулемет, подвел её к бедру гомункула и нажал рычаг.
Металлический человек дернулся, и на остывающем металле появились точки - номер изделия. 217892. Мастер никогда не одобрял таких длинных цифр, когда за глаза хватило бы трехзначных. Ну да при чем здесь это?
Маг попятился от жара печи, и гомункул, прошел вслед за ним, не отступая ни на шаг. Когда они вышли на свободное место, Сирень замер, прикрыл глаза и, казалось, заснул. Металлический солдат стоял перед ним, изредка подергиваясь, совершая странные машинные движения, но в целом, неподвижно.
Мастеру было не до того. Он снова чувствовал печь, как шоферы чувствуют свою старую машину на разбитой горной дороге. Надо было проверять надежность заделки, переходить на нормальную шихту, поднимать давление и при том следить, чтобы в распаре не было подвисания.
Когда через пару часов можно было перевести дух и оглянуться, гомункул уже почти остыл. Во всяком случае, рядом с магом стояли особисты, а значит, этот конкретный экземпляр пойдет на фронт. Магам достанется следующий. Точно - капитан уже и командный браслет получил.
Гомункул не блестел как полированная сталь, а скорее походил на застывший алюминий - его покрывала грязно-серая неровная пленка, будто пенка на металлическом молоке. С будущего солдата осыпались последние пятна шлака. И он был не простой отливкой. Гомункул теперь бодро махал руками, приседал и наклонялся - явно по командам мага. Это был живой сплав - раны на нем зарастали как на человеке, и даже лучше. Такому нипочем любая пуля, осколок и даже прямое попадание из сорокапятки. А от снаряда в сто двадцать миллиметров он всего лишь потеряет подвижность на несколько дней. Восстанавливаться будет. Этого солдата не взять ничем, кроме как прямым попаданием двухтонной бомбы.
Андреич чувствовал в себе черную пустоту пополам с мрачным удовлетворением - будто из него выпустили всю кровь и в этой крови закалили первоклассный клинок, которым точно смогут убить врага.
Позже, когда приемщики ушли, а все были заняты своими проблемами - мастер столкнулся с магом. В закоулках между большими газопроводами Сирень будто соткался из пустоты.
- Ты слишком меня ненавидишь.
Андреич в ответ промолчал. Его жизнь стоила меньше жизни мага. Во много раз. Оставалось только утереть лицо рукавом латаной спецовки и ждать.
- Не притворяйся. Я знаю. Твоя ненависть такая резкая, что ты даже хочешь пожаловаться на меня моему же начальству.
Мастер набычился. Не чувствовал он за собой такого желания. И то, что маги иногда читали мысли, не имело никакого значения.