Женщина по имени Конни издавала какие-то странные горловые звуки. Понго говорит, что у него когда-то была лошадь, которая изъяснялась с ним аналогичным образом, когда он заставлял ее преодолевать слишком высокие препятствия. Звуки, говорит Понго, представляли собой нечто среднее между бульканьем и взрывами.
— Во всем этом нет ни слова правды! — выговорила наконец она, справившись со своими голосовыми связками. — Ни слова. По-моему, вы просто спятили.
Лорд Икенхэм пожал плечами.
— Как вам угодно, Конни. Я только хотел сказать, что хотя суд присяжных, изучавший специально подготовленные для него свидетельские показания, вынужден был воздержаться от прямого обвинения кузена Альфа по делу о контрабандном ввозе наркотиков, мы-то знаем, что он занимался этим ремеслом много лет. Я нисколько не презираю его за это, уверяю вас, Конни. Если человек ухитряется регулярно ввозить в страну кокаин и не попадает при этом в руки полиции — я от всей души желаю ему успеха. На здоровье, говорю я ему. Разговор этот я завел только потому, что, как мне кажется, не так уж безупречна наша семья, чтобы воротить нос от скромного ремесленника, предлагающего свою честную руку и сердце одной из наших девочек. Если вам интересно узнать мое мнение, Конни, так я должен вам прямо сказать: возможность выдать Джулию в семью, где маринуют угрей, надо рассматривать как большую удачу.
— Я тоже так считаю, — твердо заявила Джулия.
— Ты что же, веришь тому, что он здесь наговорил?
— Каждому его слову.
— Я тоже, — подтвердил румяный тип.
Женщина фыркнула. Было ясно, что нервы ее напряжены до предела.
— Да-а, — произнесла она, — я никогда не любила Лауру, но, бог свидетель, я никогда не желала ей такого мужа.
— Мужа? — с искренним изумлением переспросил лорд Икенхэм. — Что, собственно, дает вам повод предполагать, что мы с Лаурой состоим в браке?
В комнате повисло молчание, нарушаемое лишь голосом попугая, настойчиво предлагавшего всем присутствующим пощелкать орешки.
Наконец Джулия сказала:
— Теперь-то уж нам придется обязательно пожениться — Уилберфорс слишком много о нас знает.
— Я и сам, честно говоря, подумывал об этом, — сказал лорд Икенхэм. — Надо во что бы то ни стало заткнуть ему рот.
— Ты ведь не побоишься, милый, жениться на девушке из такой дурной семьи, как моя? — спросила Джулия с беспокойством.
— Твоя семья, дорогая, не может быть дурной для меня.
— В конце концов, нам ведь совсем не обязательно часто встречаться с ними, мой милый.
— Вот именно.
— Ведь не на родственниках же моих ты женишься, а на мне!
— Как это верно!
— Уилби!
— Джулия!
Повторение истории с плющом на садовой стене не доставило, конечно, Понго удовольствия, но его чувства не шли ни в какое сравнение с эмоциями женщины по имени Конни.
— И на какие средства, — спросила она ядовито, — вы предполагаете жить?
Вопрос заставил молодых людей призадуматься. Они внимательно посмотрели друг на друга — было совершенно очевидно, что тема эта им неприятна.
— Уилберфорс станет со временем богатым человеком!
— Со временем?..
— Если бы у меня было сто фунтов стерлингов, я мог бы хоть завтра приобрести половинную долю в крепком молочном хозяйстве на юге Лондона.
— Если бы! — опять презрительно фыркнула женщина.
— Вот именно! — откликнулся Клод.
— Где ж вы думаете их найти?
— А? — поддержал жену Клод.
— Где вы раздобудете эти сто фунтов, я вас спрашиваю?!
— О господи, какие пустяки, — весело сказал лорд Икенхэм. — У меня, конечно. Зачем же их искать в каком-то другом месте?
На глазах остолбеневшего Понго он извлек из кармана пиджака шуршащую пачку банкнот и передал ее розовощекому типу. При мысли о том, что деньги эти навсегда потеряны для него, Понго был охвачен таким горестным чувством, что из груди его вырвался громкий вопль, прозвучавший в примолкшей комнате, как визг щенка, которому невзначай наступили на хвост.
— Хм, — произнес лорд Икенхэм, — ветеринар, очевидно, хочет мне что-то сказать. Не так ли, ветеринар?
Уилберфорс вздрогнул.
— По-моему, вы говорили, что этот человек — ваш сын.
— Если б у меня был сын, — сказал лорд Икенхэм слегка обиженным тоном, — он был бы намного красивее, чем этот малый. Нет, это местный ветеринар. Я, наверное, сказал вам, что отношусь к нему как к собственному сыну, и это сбило вас с толку.
Он повернулся к Понго и начал производить энергические движения пальцами рук. Понго молча пялил на него глаза, пока дядюшка, продолжая жестикулировать, не ткнул его под ребро, после чего Понго вспомнил, что он «глухой», и начал вяло шевелить кистями.