- Мой особняк в вашем распоряжении.
- И доступ в информсеть планеты, - продолжил Филатов и с усмешкой добавил: - Если, конечно, он у вас есть...
- Тут нет никакой проблемы... Есть еще один деликатный момент. Вы официальные лица Федерации. По протоколу вам положено почетное сопровождение гвардии.
- Нет! Пусть гвардия поищет другую работу. На кордонах.
- Но...
- Все...
Между зданием посольства и особняком пронзал подземное пространство туннельник. Капсула за минуту домчала московитян до пункта назначения.
- Отлично! - с восхищением произнес госпитальер, когда лифт распахнулся, и они очутились на галерее, откуда открывался вид на Лайстенберг - столицу Синей Долины.
Посольский особняк располагался на вершине горы. Сам город лежал в чаше, образованной с трех сторон постепенно повышающимися холмами, переходящими в горный хребет Лапикова. С севера Лайстенберг ограничивал изумрудный океан, переливающееся в лучах клонящегося к горизонту солнца. На воде застыли белоснежные лайнеры и многочисленные паруса.
В центре двухмиллионного города была стандартная административная пирамида, только куда выше чем в Вантхолле - это было гигантское строение, не вершине которого возвышался золотой двенадцатиугольник. От пирамиды лучами расходилось двенадцать широких проспектов. На юге подпирали небо семь полукилометровых небоскребов, каждый своего цвета радуги. Рядом с ними располагалась огромная белая чаша, очень похожая на сенсорарену, но это был обычный спорткомплекс - сенсоригрища до Синей Долины, слава Богу, еще не дошли.
Сомову сразу бросилось в глаза обилие магистралей для наземного транспорта. Прямые, как стрела, шоссе, легкие мосты, лихо закрученные развязки. По всему городу возвышались ажурные серебряные опоры игольников, соединенные невидимыми синтетик-нитями, удерживающими вагоны, мчащиеся со скоростью до восемьсот кило в час. Это был один из первых проектов сотрудничества с Московией, полтора года назад транспортная сеть вступила в действие. Сейчас вагоны замерли, пораженные незримой и непостижимой напастью.
Город жался к плоскости. Были лишь несколько кварталов из тридцати-сорокаэтажных зданий, остальные дома редко поднимались выше десяти этажей. Большую его часть занимали виллы с чешуйчатыми красными крышами, особняки. Обитатели планеты испытывали какое-то нездоровое пристрастие к паркам, и вообще весь город утопал в зелени. Виднелись многочисленные шпили соборов, золотые купола церквей, минареты, пагоды...
- Городишко недоразвитый, но не лишен очарования, - заключил лениво Филатов, плюхаясь на пол и зная, что его поддержит среагирующий на движение "мажордом" и подставит под его седалище уютное кресло. Посольский особняк был оснащен по стандартам планет первой линии.
- Нормально, - кивнул Сомов. Он присел, с удовольствием ощущая, как кресло обволокло его, выбирая наиболее соответствующую телу форму и упругость.
- Работаем... Контактпанель! - приказал Филатов.
Перед ним зависла контактная панель информационного терминала.
- Поехали, - разведчик с размаху продырявил пальцем голографический пульт. Посол уже предоставил им допуск.
***
Где-то с час Сомов провалялся в стационарном медконтейнере, который привел его в себя и снял утомление. А потом - снова блуждание по информсетям с целью найти хоть какие-то зацепки, позволяющие разобраться в творящемся на Синей Долине.
- Должна быть причина всего этого безобразия, - приговаривал Филатов. Он был свеж, как огурчик, и недавние испытания были ему нипочем.
- Должна, - согласился госпитальер.
Пока ничего интересного они не нашли. Один за другим мелькали пакеты информации и кадры местной информсети. Вот обращение Верховного Управляющего - седого, благообразного типа с открытой и искренней улыбкой вконец завравшегося политикана. Сперва он воодушевленно внушал своим подданным, что опасности нет, ситуация на планете находится под контролем медиков и полицейских сил. Постепенно в его речах стали проскальзывать слова о временных трудностях, которые пока не позволяют решить проблему. Чуть позже пошли призывы сплотиться перед бедой, не впадать в панику. И, наконец, угрозы - нарушители общественного спокойствия будут подвергнуты мерам уголовного преследования... На сегодняшний день зачинщикам уже обещано применение силового воздействия, вплоть до использования оружия...
- Вот, смотри. "Правительство не позволит экстремистам и религиозным фанатикам вбить клин в дружественные отношения с Московитянской Федерацией..." Идиот посол не включил это в отчет, - Филатов взмахом руки свернул возникший в воздухе текстовый файл.
- Понятно. Нашлись те, кто во всем винят возникших из космоса новых друзей, - кивнул госпитальер. - Логика привлекательная - пока не было московитянских кораблей и их технических фокусов, на планете был порядок и патриархальное спокойствие. Как они появились - порядка нет. Значит, виноваты они.
- Формальная логика... Судя по всему, сторонников у этой идеи все больше, - кивнул разведчик. - Религиозные фанатики... Похоже, жизнь тут куда веселее, чем мы представляли до сих пор...
Друзья принялись исследовать закрытые каналы информации, к которым давно подключились без особого труда технари посольства. Дошли до полицейских отчетов о криминогенной ситуации. Столица. Демонстрация до двух тысяч человек... Погромы в Вешеграде... Западный Вийск. Толпа поперла на кордон, чтобы прорваться в "зону замерзания", полиция открыла стрельбу... Шандара. Родственники "замерзших" захватили вертолет и пытались прорваться в "холодную зону". Последовал приказ - вертолет не сбивать. Больше их никто не видел.
Установлено, что где-то через неделю после "заморозки" в пораженные населенные пункты можно заходить, правда, риск остается - где-то пять процентов людей все равно "замораживаются". Несмотря на риск эвакуационные бригады сначала вывозили "замерзших", размещали в медицинских центрах. Когда счет пострадавших пошел на десятки тысяч, работа эта прекратилась. Тем более что самим "замерзшим", видимо, совершенно все равно, где валяться - в реанимационной камере, прожаренной солнцем пустыне или на льду. На них внешние условия вообще не действовали.
- Могло бы быть хуже, - оценил социально-политическую обстановку на планете Филатов. - В такой ситуации не всем дано удержать контроль над населением.
- Это уж точно, - согласился Сомов, насмотревшийся за свою жизнь, что это такое, когда ситуация выходит из под контроля...
На Лайстенберг с вершин гор мягко спустилась ночь. У Синей Долины не было естественного спутника, зато звезды светили обильно. Они купались в черной воде океана. В бухту вошел большой лайнер, сияя, как новогодняя елочная игрушка...
- Ничего особенно нового, - сказал разведчик, - разваливаясь в кресле и смотря на ночной город.
- По-моему, надо копать в глубь, - предложил госпитальер.
- Глубь - это где?
- В прошлом... За каким лешим Союз Двадцати миров свез сюда несколько миллионов душ в то время, когда у них было полно проблем? Что тут собирались развертывать?
- И что?
- Вот, - Сомов пробежал по голографической консоли и вывел проекцию текстового файла. - Здесь был развернут исследовательский центр со странным названием "Пологие холмы", несколько отдельных лабораторий... Чем они занимались? Никакой информации... Даже в секретных банках данных правительственной службы информации и Департамента полиции и общественной стабильности нет ничего! Чувствую, тут затевалось что-то серьезное.
- Что?
- Не знаю... - Сомов устало откинулся в кресле, посидел с минуту-другую молча, а потом приказал: - Телесеть.
Воздух в двухметровом квадрате пошел полосами, образовался голографический провал. Возникло озабоченное лицо Верховного Управляющего:
- Сограждане. Я, как избранный...
- Следующий канал, - приказал Сомов.
По этому каналу шел старый, еще плоскостной фильм. Кабина космического корабля. В ней двое - мужчина и женщина в форме офицеров оборонительных сил Союза Двадцати.
- Эти проклятые падальщики лезут и лезут, - с отчаянием твердил мужчина. - Они сломали вторую линию обороны... Следующая наша... А дальше - станция "Орбита-восемь". На ней одиннадцать тысяч человек... Падальщиков тысячи! Я не представлял, что может быть столько целей!