- Мы не пропустим их, - горячо, с театральным пафосом воскликнула женщина. - Им не пройти через нас.
- Мы погибнем.
- Мы погибнем свободными людьми. И их посадочные опоры не коснуться нашей земли!
Это был патриотический фильм об обороне системы от стальных легионов Седьмого рейха.
- Они действительно выстояли, - сказал госпитальер, отключая стереовизор. - Хотя силы были не равны. Это единственная атакованная Седьмым рейхом в ту самую заварушку планета не была захвачена. Единственная!
- И анигиляционные ракеты тоже не достигли ее.
- Да...
- Такая стойкость внушает уважение. Думаешь, помогли те самые исследовательские структуры, развернутые здесь? - спросил задумчиво разведчик.
- Думаю, да.
- Все, хватит! - решительно сказал Филатов, поднимаясь с кресла и жестом делая стекла комнаты непроницаемыми. - Хотя бы три часа поспать. Завтра у нас встреча с местным Президентом.
- С Верховным Управляющем выборной Планетарной Конвенции, - поправил Сомов.
- А не одно и то же?
***
Верховный Управляющий смотрелся в своем сияющем новизной парадном облачении - красном сюртуке с одним аксельбантом на правом плече, синих брюках, заправленных в высокие сапоги и несуразном головном уборе, как экспонат из Федерального этнографического музея. Он ждал официальных представителей Московии в огромном зале, чьи стены и потолок были плотно покрыты фресками, изображавшими славные вехи истории Синей Долины - колонизация, оборона планеты, герои смутного времени. С одной из стен глядели на посетителей мастерски выполненные маслом портреты предыдущих руководителей - демоны прошлого, столпы ушедших, коротких эпох этого молодого мира. Акустика в зале была такова, что шаги по мраморному полу отдавались четко, как цокот копыт, и было слышно даже дыхание.
- Равный приветствует равных, - произнес Верховный Управляющий принятую для приветствия гостей фразу тоном человека, которому осточертело говорить это все, но который прикладывает все усилия, чтобы эти слова звучали искренне.
- Равные приветствуют равного, - произнесли московитяне, склонив головы.
Глава государства считается слугой слуг. На Синей Долине все служат друг другу. Просто одни служат на уборке мусора. А другие - во дворце Верховного Управляющего. Это подчеркивалось всегда и везде. И идея долга прививалась туземцам с разной степенью успеха как объединяющая планету.
Выстроившиеся вдоль стен гвардейцы, выряженные для церемонии ярко, как попугаи, со щелчком приставили к сверкающим сапогам ружья. И духовой оркестр вдарил бравурную музыку.
Наконец, тягостная официальная часть закончилась. И Верховный управляющий с московитянами смогли уединиться в кабинете, обставленном со всеми техническими достижениями Федерации. Повинуясь приказу, "мажордом" сформировал подходящую для случая мебель - три небольших диванчика и округлый стол, на котором возникли фрукты и бокалы с соком.
- Вижу, вас утомил официоз, - Верховный Управляющий вытер пот, устраиваясь поудобнее на диванчике.
- Это неизбежное и совсем маленькое зло, - сказал Филатов.
- Вы правы.
- Я думаю, посол, - Филатов кивнул в сторону посла, застывшего, как египетская статуя, положив ладони на колени,
- разъяснил вам, какими возможностями и полномочиями мы располагаем.
- Значительными, - произнес Верховный Управляющий.
- Какова сейчас ситуация на планете?
- Ситуация, - усмехнулся Верховный Управляющий. - Примерно как в войну с Седьмым Рейхом. Только тогда мы знали, с кем бороться. Сегодня - не знаем. Незримый враг уже поразил шестьдесят тысяч моих сограждан. И я даже не могу предположить, когда эпидемия дойдет до Лайстенберга.
- Мы здесь, чтобы помочь вам. Вы готовы помочь нам в нашей миссии?
- Любая помощь, которая в моих силах...
- Для начала избавьте нас от конвоя из двух десятков вооруженных до зубов гвардейцев - нашего почетного эскорта.
- Это нетрудно. Но...
- У вас на улицах опасно? - удивился наигранно Филатов.
- В общем, нет... Но никто не поручится, что завтра наши улицы не станут опасны для двух московитян...
- Которых обвинят в эпидемии и всех смертных грехах? - закончил за замявшегося Верховного управляющего разведчик.
- Вы должны понимать, что всегда в нелегкие времена активизируются экстремисты.
- Мы это знаем. И все-таки настаиваем.
- Принято, - кивнул неохотно Верховный Управляющий и жадно глотнул оранжевый сок из метахрустального, с высокой ножкой бокала, тонко запевшего при прикосновении.
- Транспорт и силовую поддержку для проведения согласованных мероприятий в случае необходимости, - продолжил Филатов.
- Это нетрудно.
- И информация.
- Любая информация, - заверил Верховный Управляющий.
- Господин Управляющий... Мне давно интересно, - подал голос Сомов. - Какими исследованиями занимались на планете перед Большой Войной?
- На Синей Долине было несколько исследовательских центров. Кажется, по микробиологии и нанотехнологиям. Но...
- Верховный Управляющий беспомощно развел руками.
- Что?
- После войны был десятилетний период смуты и борьбы за власть, когда Планета оторвалась от Метрополии и выпала из межзвездной сети, а космическая техника была приведена в негодность. Тогда погибло очень много. В том числе одними из первых были разрушены научные учреждения.
- Почему?
- Видимо, там было что растаскивать...
- Спасибо, - с признательностью произнес Сомов.
В итоге стороны определили порядок использования полицейских и иных служб по запросу московитян, обсудили вопросы взаимодействия, а так же задействовали круглосуточный канал экстренной связи с самим Верховным Управляющим.
Когда друзья вернулись в резиденцию посла, Филатов, упав на принявший его ласково и угодливо диван, сказал:
- Доктор, как же я тебя ценю за наивную непосредственность!
- А что? - насторожился Сомов.
- Ты так легко влепил туземному управителю в лоб вопрос об исследовательских комплексах.
- А кого мне еще спрашивать? - обиделся госпитальер.
- Ладно. Может, оно к лучшему. Интересно...
- Что интересно?
- Управляющий обладает хорошей выдержкой. Он отличный артист...
- Ты к чему?
- А то, что он артист только для своих сограждан. У меня же были слишком хорошие учителя по определению эмоциональной динамики человека... Он же врал!
- Когда?
- Когда ты спросил его об исследовательских центрах.
- И что?
- А то, что он знает больше, чем говорит. И что-то темное было с этим исследовательским центром Союза Двадцати!
***
Московитяне без труда растворились в городской столичной суете. Полиция обеспечила их всеми необходимыми документами. Внушительные суммы на кредиткольцах позволяли им делать, что вздумается - хоть прикупить эскадрилью вертолетов и морское пассажирское судно.
Глубинный эго-треннинг еще в полете позволил выучить суррогат из английского, хинди, русского, арабского и еще полудесятка экзотических наречий, который считался государственным языком Синей Долины.
Госпитальер, в отличие от своего лучшего друга, прагматика до мозга костей, испытывал истинное наслаждение, знакомясь с новыми планетами и городами. Открытие чужого мира он воспринимал восторженно, с ожиданием чуда, как в детстве праздники, хотя сейчас на этом мире лежала темная печать.
На улицах бросалось в глаза обилие бензиновых автомобилей. Гравитационные платформы, "пузыри" и мобили из Большого мира стояли на приколе. Когда началась аномалия - они заглохли первыми. Складывалось ощущение, что неизвестный фактор выдавливает в первую очередь все чужое. Этот мир будто защищается от проникновения извне.
Лучи теплого полуденного солнца расплывались по городу, играя на шпилях церквей и крышах автомобилей. Друзья неторопливо цедили местный напиток с незначительным градусом алкоголя, от которого, впрочем, немножко гудела голова. Они сидели в небольшом уютном кафе рядом с окном, которое выходило на покрытую брусчаткой площадь с буддистским монастырем. Над изящными пагодами реяли разноцветные воздушные чудесные змеи. У ворот монастыря сидели на корточках трое отрешенных от мирской суеты монахов с бритыми головами, в желтых одеяниях.