- Что там сейчас? Паника? Беспорядки?
- Пока удается избегать массовых беспорядков, - поведал разведчик. - На планете достаточно жесткая властная структура. И вообще это традиционное общество, основанное на восточной личной дисциплине и где-то авторитарном образе власти, с примесью славянского разгильдяйства. Там коктейль этносов - Индия, Япония, славяне, арабы...
- Теперь самое главное. Каким боком это вдруг коснулось нас? И почему таинственные посланники пришли к нам?
- Не знаю.
- Почему мы верим им?
- Потому что есть шанс, что информация их истинная.
- Что требуется от нас?
- Все просто. Высадиться на планету. Попытаться сориентироваться в обстановке. И действовать по ситуации... Или бездействовать.
- Высадиться на планете, да? - саркастически хмыкнул госпитальер.
- Ну да.
- На планете, где бушует эпидемия, от которой нет никакой защиты?
- Вроде того.
- Когда ни один корабль не может подойти на расстояние ближе пятисот тысяч километров?
- Точно.
- Как?
- Есть одна наметка. Думаю, сработает.
- Думаешь?
- Наверное, сработает... Ты можешь отказаться. Я пойму. Это слишком опасно...
- Слишком? - вздохнул Сомов.
- Да...
- Когда отлет?
- Вообще-то малый спейсер "Альтаир" ждет на орбите в готовности.
- Медицинская аппаратура?
- В системе находится еще один карантинный транспорт. Вскоре подоспеют еще два.
- Думаю, нет смысла тянуть. Поехали, Сергей.
- Я не ошибся в тебе, - безрадостно вздохнул разведчик, поднимаясь с кресла и похлопывая друга по плечу. - Ты все такой же псих, готовый к любым авантюрам. И с годами не меняешься.
- Ты тоже...
В углу квартиры открылась ниша лифтовой капсулы.
- В туннельник, - велел Филатов, когда ее лепестки сомкнулись за ними.
И капсула рухнула вниз, под землю, к станции туннельника, где их ждала транспортная капсула, которая за десять минут донесет до аэропорта. А там орбитальный челнок доставит к малому спейсеру.
А дальше? Дальше как получится...
***
Малый спейсер "Альтаир" на одиннадцатом часу полета вышел на разгонный вектор к точке перехода. Стабилизаторы, похожие на щупальца осьминога, озарились ослепительным синим светом, и корабль проник в надпространство, выпав из реального мира. Он устремился к свой цели - провинциальной и до сего времени мало кому интересной планете Синяя Долина...
Нет ничего скучнее, чем путешествие в надпространстве. На экранах внешнего обзора бесконечная, ничем не нарушаемая гладкая синь. И кусочек чуждого ей мира, закованный в броню, окруженный эфирными полями вращения, надежно огражденный от всех опасностей и неожиданностей, то ли несется вперед, то ли стоит на месте - не поймешь. Известно лишь одно - в нужный момент рейдовый спейсер выпадет обратно, в реальный мир.
Шла третья неделя надпространственного рейда, когда госпитальер, устроившись в трансформированном по его вкусу жестком кресле в своей крошечной, зато одноместной каюте, предавался ставшему привычным занятию - просмотру материалов по эпидемии на Синей Долине.
Малый спейсер - это не пассажирский лайнер. Сомов ютился в помещении, до потолка которого мог свободно достать ладонью, а если развести руки, они упирались в стены. Но вопросы комфорта его волновали в последнюю очередь. Когда он с Филатовым коротал ночи в джунглях Ботсваны, тогда и дикарская хижина казалась дворцом.
Экипаж и капитан относились к Сомову с подчеркнутым уважением, как и положено относиться к уполномоченному Чрезвычайного совета. Перед отлетом ему и Филатову придали этот статус, дававший огромные полномочия.
Новый статус не особенно тешил самолюбие Сомова. Какая-либо власть над людьми его не только не грела, но и откровенно тяготила. Среди его предков были рыцари благородного Ордена госпитальеров со Старой земли, ставившего своей главной целью братскую помощь страждущим, а сам он, в прошлом руководитель космического госпиталя, начальник гуманитарной миссии на Ботсванне, как и его предки, искренне желал не власти, а служения людям.
После последней заварушки, в которую его втянул, конечно же, лучший друг Филатов, госпитальер не находил себе места. Он так и не вернулся в космический госпиталь, числился консультантом федерального центра "Антивирус", но в этом качестве не обрел себя. За год он попытался систематизировать накопленный богатый научный материал, наметить дальнейшие исследования по ряду тем, где его первенство было очевидно, но дела, которые он начинал с неизменным энтузиазмом, быстро забрасывал. Что-то в нем дало сбой. Душа его томилась в тревожном ожидании. В ожидании чего? Он и сам не мог понять. Но с окружающим его спокойным, размеренно существующем миром он вошел в разлад.
Тягучее время в несущемся в надпространстве корабле способствовало возникновению самых дурных мыслей. И путешествие быстро стало для Сомова изощренной пыткой - пыткой ожиданием и неизвестностью. Меньше всего он относил себя к категории героев, и, стоило задуматься над тем, в какую мясорубку они суются, ему становилось дурно. Хотелось завопить что-то жалкое и малодушное, типа: поверните корабль, я возвращаюсь! Только "Альтаир" не повернешь. И принятое решение не изменишь. Он заключил очередной договор с судьбой, согласившись на эту авантюру, и отдал себя на ее милость.
Пытаясь отвлечься от тягостных мыслей, госпитальер с головой погрузился в работу. Он задумчиво смотрел на стереозаписи - все те же зоны поражения, те же тела "замерзшие". Корабельный анализатор, к которому Сомов обращался с заданием проанализировать ситуацию, выдавал, как и положено, длинный список самых безумных вариантов, из которых предлагалось выбрать тот, который нравится. Для каких-то выводов исходной информации было маловато. Да и знаменитая интуиция госпитальера, позволявшая в критические моменты выбирать из тысяч вариантов единственный верный, сейчас безмолвствовала.
Сомов пробежался пальцами по голографическому пульту, вновь вызывая перечень версий происходившего на Синей Долине. И провел пальцем по одной строчке. Она увеличилась в размере и хищно зависла в воздухе, наливаясь красным пульсирующим светом. От нее исходила тревога. Она дышала холодной опасностью.
"ВНЕШНЕЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ".
- Внешнее воздействие, - вслух произнес Сомов.
На этот фактор можно списать все загадки Вселенной... Внешнее воздействие. Чужой разум. Непонятный, цепкий, могущественный, и беспощадный. Будто из бездны на тебя смотрят глаза.
Взгляд. Чужой взгляд... Сомов передернул плечами. Он вдруг вспомнил закатившиеся глаза серого, неприметного человека, позвавшего его на Синюю Долину. Его без труда установили и всесторонне проверили спецслужбы. Это был самый заурядный гражданин Московии, и единственная тайна Вселенной, которая его интересовала - не наставила ли ему рога жена на прошлом отдыхе. Он просто стал проводником. Через него пропустили информацию, как ток через электрический провод. Кто?
Как же все переплеталось в этой истории. Артефакт исчезнувшей сверхцивилизации приоров. Латины - загадка Галактики. "Замерзшие"...
Сомов раз за разом вызывал стереоразверстку Синей Долины. Это была красивая планета. Перед глазами возникали сахарные вершины гор, изрезанные океаном фиорды, зеленые леса и узкая полоска жестокой пустыни. Восемьдесят процентов планеты покрыто водой. Суша представляла из себя один большой материк и несколько архипелагов островов на экваторе. Флора и фауна терроподобны.
- Что надумал? - с интересом спросил Филатов, возникая в каюте своего друга. В глубине души он считал госпитальера немножко волшебником.
- А ничего не надумал.
- Жалко...
- Чужое присутствие, - едва слышно произнес Сомов. И ему вновь показалось, что в него уперся равнодушный стальной взор ледяных глаз.
***
Спейсер вынырнул из надпространства точно в запланированной точке. Сомов сглотнул вставший в горле комок. Его замутило, как всегда после выхода. Он дождался сигнала, после чего выбрался из распавшегося на лепестки защитного кокона. И с облегчением перевел дыхание. Известно, что выход из надпространства - наиболее опасный участок полета. Бывает, по неизвестным причинам, корабли рассыпаются в пыль, которой предстоит миллионы лет кружить по орбитам вокруг холодных звезд.