— Я знаю, но когда в офисе никого нет, сосредоточиться гораздо легче. Меня ничего не отвлекало до тех пор, — он в упор посмотрел на Анну, — пока вы не пришли.
Ну вот, опять! Флирт. Наверное, она все-таки ошибается, вообразив, что в голосе Коула послышалась хрипотца. Должно быть, виновата эта интимная обстановка: они наедине в пустом офисе в сочельник. Почему-то у нее вспотели ладони.
Уходи, сказала себе Анна. Улепетывай, как заяц.
Но она не могла заставить себя сдвинуться с места. Сначала ей надо узнать то, ради чего она пришла в его кабинет. Конечно, ей не следует задавать ему этот вопрос. Она даже закусила нижнюю губу, но вопрос все-таки вырвался:
— Разве у вас нет никаких планов на вечер?
— Не-а, — последовал ответ.
Что он имеет в виду под «не-а»? Все, кто празднует Рождество, имеют какие-то планы. Воссоединение членов семьи и встречи с друзьями воплощают сам дух этого времени года.
Но Коул Мэнсфилд приехал из Калифорнии. Он приступил к работе меньше месяца назад, когда в период предрождественских продаж весь персонал работал до поздней ночи. У него не было времени обзавестись друзьями.
— Но у вас же есть семья? — спросила Анна, внимательно глядя на него.
— Я холост, — сказал он, выразительно шевельнув красиво изогнутыми бровями.
— Я имела в виду ваших кровных родственников, быстро пояснила она. — Братьев, сестер…
— У меня их нет, — перебил ее Коул.
–..а родителей, — продолжала Анна. — Должны же вы иметь родителей!
Он рассмеялся.
— Они у меня есть. И даже в двух комплектах.
Так как дальнейших объяснений не последовало, Анне пришлось задать следующий вопрос:
— И ни один из них не пригласил вас провести с ними Рождество?
— Не-а.
Она постаралась, чтобы потрясение, вызванное его словами, не отразилось на ее лице. Он уже продемонстрировал свою самонадеянность, открыто заявив, что будет охотиться за ее местом. А это явно свидетельствует о том, что его родители не удосужились обратить внимание на некоторые недостатки в его характере.
— Но, несомненно, имея четырех родителей… Анна умолкла, пытаясь придумать, как поделикатнее выразить свою мысль. Это ей не удалось. — По крайней мере, хотя бы один из них, вероятно, хотел бы увидеться с вами на Рождество, — закончила она.
— Возможно, — согласился он, — но они в отъезде.
— Все вместе? — в ее голосе прозвучало сомнение.
— Нет, по отдельности, — хихикнул Коул. — Мы не настолько современны.
Не делай этого! — увещевал ее внутренний голос.
Не следует приходить к поспешным выводам только потому, что его родители парами шатаются где-то, а он проводит сочельник в работе.
— Вы, случайно, не собираетесь провести сегодняшний вечер… в одиночестве?
— Ну, по крайней мере, не в полном одиночестве. Джимми Стюарт составит мне компанию. А чем же вы займетесь вечером?
Уходи немедленно, последовал очередной приказ. Уходи, пока еще есть время.
— Я буду ужинать у родителей, — сказала Анна.
Она судорожно глотнула, пытаясь избавиться от кома в горле, прежде чем задать вопрос, который вертелся у нее в голове с тех пор, как ее внимание привлекла полоска света под его дверью. — Хотите присоединиться к нам?
Следуя за габаритными огнями красной «миаты»
Анны, Коул вел машину по улицам Шейдисайда.
Они то поднимались, то опускались, и это так сильно отличалось от ровной, усеянной пальмами Калифорнии, что у него возникло чувство, будто это происходит во сне.
Но теперь уже все казалось ему необычным с тех пор, как семь месяцев назад он случайно узнал, что воспитавший его мужчина не приходится ему родным отцом.
Человек, без которого его, Коула, появление на свет оказалось бы невозможным, также пребывал в неведении, пока Коул не позвонил ему. После того как он пережил первый шок, узнав, что Коул — его сын, они немедленно подружились.
В течение трех месяцев у Коула появился второй мужчина, которого он называл отцом. Не прошло шести месяцев, как он переехал в Питтсбург, чтобы заполнить пустоты, которые всегда были в его жизни.
Ощущение нереальности не оставляло его, когда он понял, что с нетерпением ожидает предстоящий вечер.
Отказавшись от планов слетать на праздники в Калифорнию — родители сообщили, что они отправляются в рождественский круиз, — Коул решил провести сочельник с родным отцом.
Однако оказалось, что его жена неожиданно захотела отправиться на Гавайи. Не желая оставлять Коула в одиночестве, отец предложил оплатить ему билет до Гавайев.
Коул отказался от подарка. Как бы сильно он ни стремился лучше узнать отца, ему не хотелось чувствовать себя лишним на чьем-либо празднике — пока Анна Уэзли не вошла в его дверь в красном зимнем пальто и с колпаком Санта-Клауса на голове.
Раскрасневшись от мороза, с рождественской куклой в руках, она выглядела так празднично, что возвращение в пустую квартиру внезапно показалось ему малопривлекательным.
Анна, напротив, поразила его своей привлекательностью.
Коул следовал за «миатой» по городским улицам, украшенным разноцветными лампочками и рождественскими венками, висевшими на фонарных столбах. Ему не хотелось думать об очень веской причине, не позволявшей ему вступать с кем-либо из сотрудников в дружеские отношения. Особенно с Анной Уэзли.
Конечно, никто не ожидает, что в сочельник он будет держаться от служащих «Скиллингтон Ски» на расстоянии вытянутой руки, мелькнула у него мысль. Праздничный ужин с Анной — вовсе не то же самое, что вступление с ней в какие-то отношения.
Это не означает, что она настолько сблизится с ним, что сможет узнать действительную причину, по которой он начал работать в компании.
Наконец они подъехали к кварталу, состоявшему из широких красивых улиц с большими домами в викторианском стиле, в окнах которых почти повсюду горели свечи.
После нескольких поворотов Коул, по примеру Анны, поставил машину у края тротуара рядом с домом. Ему было трудно определить, что производит большее впечатление — величественная красота двухэтажного дома или сотни мигающих огоньков, которые превратили это место в сказочную зимнюю страну.
Выйдя из машины, он подошел к Анне, стоявшей на тротуаре перед домом. Она, казалось, окаменела.
Кроме куклы-кивунчика, Коул увидел у нее в руках темно-зеленую сумку.
У нее был высокий для женщины рост — вероятно, около метра семидесяти, пропорциональная женственная фигура с приятными округлостями и длинные стройные ноги, в данный момент скрытые по щиколотку красным пальто.
С лица, напоминавшего своим овалом сердечко, смотрели большие карие глаза, волны каштановых волос разметались по плечам. На ней снова красовался колпак Санта-Клауса, который подчеркивал почему-то отнюдь не веселое выражение ее лица.
— Что-то не так? — спросил Коул, дотронувшись до рукава красного пальто.
Когда Анна отступила на шаг и кивнула, он похолодел. Неужели она узнала его тайну? Возможно ли, что он как-то выдал себя?
— Когда мы ехали сюда, мне внезапно пришло в голову, — она замялась, — что вы — мужчина.
Какое облегчение! Она не знает.
— В последний раз, когда я проверял это, так оно и было. Я мужчина, — подтвердил он, подняв брови. — Вам нужны доказательства?
— Нет, конечно, — возразила Анна официальным тоном, но ему показалось, будто что-то промелькнуло в ее глазах, напомнивших ему глаза лани. — Вы не понимаете. Я не привожу мужчин в дом, где живет моя семья.
— Никогда? — вырвалось у Коула. Он встревожился, когда понял, что перспектива быть представленным семье радует его.
— Никогда, — подтвердила она с необыкновенной твердостью. — И особенно в праздники. Мне не нужно, чтобы они делали скоропалительные выводы.