— Наша очередь! — громко закричал мальчик в желтой куртке.
Смеясь над их энтузиазмом, Анна уселась на баллон, за который немедленно ухватился ребенок, сидевший позади нее.
— Поехали! — хором закричали дети.
Они отталкивались пятками от утоптанного снега на вершине горы, медленно продвигаясь вперед, пока баллон Коула не заскользил вниз.
Остальные баллоны, поразительно быстро набирая скорость, последовали за ним, напоминая гигантскую гусеницу.
Разлетавшийся снег бил Анне в лицо с силой ветра, сердце замирало.
Шестеро детей позади них завизжали. Анна тоже.
У нее в глазах стояли слезы, но она не была уверена, вызваны они восторгом или ледяным ветром.
Спуск закончился так же быстро, как начался.
Она уперлась пятками в снег, чтобы помочь Коулу затормозить.
Анна поднялась, у нее подгибались колени.
— Слишком холодно, — сказала она Коулу.
Коул поднялся с баллона гораздо медленнее. Несмотря на загар, он был бледен.
— Да, — согласился он, пытаясь улыбнуться, но она увидела достаточно, чтобы понять: ему не до смеха.
— Коул Мэнсфилд, — спросила она так тихо, чтобы только он мог услышать, — почему ты делаешь это, раз тебе не нравится?
Он пожал плечами и указал на смеющихся, скачущих детей.
— Ради них, — просто сказал он.
Ее сердце растаяло быстрее, чем снег от жаркого солнца.
Она сердилась на него, когда пришла к подножию горы, но, хоть убей, сейчас она никак не может вспомнить, что вызвало у нее недовольство.
Но какова бы ни была причина, теперь она не вызывает у нее ни малейшего беспокойства.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Коул крепче обхватил Анну, когда сани, запряженные лошадьми, подбросило на заснеженной дороге.
Она подняла голову и одарила его благодарной улыбкой и нежным поцелуем, полным обещания.
Кажется, все уладилось, изумленно подумал Коул. Нет, ему никогда не понять женщин!
У него было лишь смутное представление о том, что заставило утром Анну выгнать его после невероятной ночи любви. Еще меньше он понимал, почему сейчас изменилось ее поведение.
Рука в перчатке похлопала его по плечу. Анна тоже обернулась, чтобы посмотреть на Джули, которая вместе с Дру сидела сзади.
— Правда, здорово? — восхитилась Джули, у которой были такие розовые щеки, что она походила на херувима. Губы у нее были еще краснее, но вряд ли от холода, подумал Коул. — Я так рада, что мне удалось уговорить вас поехать с нами!
— Я тоже, — сказала Анна, сжимая руку Коула.
— И я рад, — поддакнул Коул, удивляясь, что это правда.
Езда в горах в холодную погоду никогда не представлялась ему идеальным способом примирения.
Он чувствовал, как от вдыхания резкого морозного воздуха у него замерзают легкие. Снег, непрерывно сыпавший с неба в виде легких снежинок, раздражал его, потому что ему пришлось снять очки.
Рука, которой он обнимал Анну, лежала на толстой пуховой куртке. Даже если бы можно было прикоснуться к ее голой коже, ничего бы не изменилось.
Несмотря на перчатки, он уже не чувствовал пальцев.
Но Анна была счастлива, и для Коула этого было достаточно.
— Не верится, что поездка закончилась так быстро! — с сожалением сказала Анна, когда вдали показалась конюшня и две лошади, запряженные в сани, побежали быстрее.
Коулу не верилось, что поездка так затянулась.
Даже лошади, покрытые густой шерстью, — явно выносливая порода, привыкшая к холодам, — не выдержали, иначе они бы не устремились к конюшне как сумасшедшие.
Коул начал согреваться, только когда они вошли в шале. Даже тогда он сомневался, разумно ли снимать куртку, пока ему не станет по-настоящему тепло.
Джули решила за него этот вопрос, схватив его за рукав и потащив в кухню.
— Похоже, все идет по плану, — сообщила она драматическим шепотом, когда они остались вдвоем у микроволновой печи. — Разве не так?
У Коула мелькнула мысль засунуть руки в печь, но вместо этого он потер их.
— Все прекрасно, — медленно сказал он.
— Я так и думала, — встряхивая каштановыми кудряшками, заявила Джули. Веснушки ярко выделялись на ее белой коже. — Я старалась изо всех сил.
Но, конечно, Анна есть Анна, поэтому иногда я бессильна. Ей не очень везло с мужчинами, но сейчас я могу сказать, что события принимают благоприятный оборот. Просто помни, — сказала Джули, подмигнув ему, — что я на твоей стороне.
— Джули, — спросил Коул, наклоняя голову, как заговорщик, — о чем мы говорим?
Она широко раскрыла глаза.
— О твоем плане. — Не получив ответа, Джули слегка хлопнула его по плечу:
— Покорить Анну. Не говори, будто ты не знал, что мне это известно.
— Что известно?
— Что на самом деле ты не близкий друг Анны.
Коул почувствовал, что у него отвисла челюсть.
— Если тебе было известно это, почему ты пригласила меня сюда?
Джули, обдумывая ответ, поджала губы.
— Раньше Анне не везло с мужчинами, но ты другой. Ты именно тот, кто ей нужен.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты говоришь то, что есть на самом деле, — сказала она. — Кроме того, ты настолько без ума от Анны, что даже терпишь наше семейство.
Коул улыбнулся, и не только потому, что она ошиблась в своей оценке.
— Мне нравится ваша семья. Анна мне тоже нравится, но я не уверен, что мне удастся покорить ее.
— Вот поэтому я позабочусь, чтобы Дру не выходил сегодня из спальни, — выразительно шевельнув бровями, сказала Джули. — Горячая ванна в вашем распоряжении. В баре есть бутылка любимого вина Анны — божоле. Оно тоже может помочь. — Она весело улыбнулась и поцеловала Коула в щеку. — Желаю удачи! — сказала Джули и исчезла.
Оставшись один, он, наконец, снял куртку. По его телу распространялось чудесное тепло, вызванное его фантазиями о том, чем бы он занялся с Анной в горячей ванне.
Ему нельзя признаваться, что Артур Скиллингтон — его отец, но в его силах заставить Анну понять, что она уже значит для него гораздо больше, чем работа.
Анна потягивала божоле, глядя, как Коул кладет поленья в камин.
У нее были такие смешанные чувства в отношении Коула, что она ни в чем не была уверена.
— Спокойной ночи, Анна! Спокойной ночи, Коул! окликнула их Джули, стоя у подножия лестницы. Она преувеличенно зевнула. — Мы с Дру ужасно устали и ложимся спать, и до утра мы точно не выйдем из спальни.
— Приятных вам снов! — откликнулась Анна, удивленная ярко горящими глазами сестры и ее радостной улыбкой. Джули отнюдь не выглядела усталой.
От нее исходила такая энергия, что ночной лыжный марафон оказался бы ей вполне по силам.
— Спокойной ночи, — сказал Коул.
Выходя из комнаты, Джули подмигнула ему. Анна быстро повернула голову, чтобы посмотреть, как на это отреагирует Коул, но он, вооружившись длинной спичкой, с непроницаемым лицом разжигал огонь в камине.
Поленья, которые он пошевелил кочергой, весело затрещали. Дым медленно поднимался в дымоход.
Отблески огня танцевали на лице Коула, насыщая его кожу красными и оранжевыми тонами.
— Интересно, где твой дядя Питер? — неожиданно спросил Коул. Джули и Дру ушли наверх, и в шале воцарилась тишина. Только потрескивал огонь в камине и громко тикали напольные часы. — По вечерам он ходит в охотничий домик, но к этому времени обычно возвращается.
— Я, наверное, забыла сказать тебе, — недовольно сказала Анна. Ей хотелось говорить совсем не об этом. — Он случайно встретил своего коллегу и днем уехал вместе с ним.
— Возможно, он собирается помириться с твоей теткой.
— Вряд ли, — она покачала головой. — Он сказал, что у него накопилось много работы и ему надо провести несколько дней в офисе.
Коул поставил бокал на кофейный столик и заглянул Анне в глаза.
— Он глупец, если для него работа важнее, чем его женщина.