— теперь мне надо учиться у кота. Следует разевать пасть, но ни в коем случае не мяукать. А вот пани Зося,
несмотря на свое имя, говорит по-польски с легким акцентом…”
Весь день Ян напряженно трудился. Он так увлекся, что оторвался от книг, лишь когда Зося заглянула в
дверь.
— Вы не устали?
— Отращивать бороду всегда утомительно, — отозвался Ян. — Что у нас на ужин? Шахматы?
— Если не возражаете, пан Янек.
— С удовольствием.
Он уступил подряд две партии. Зося играла без видимого напряжения, ходы ее были точны и
предвосхищали действия противника.
— Ого, — с искренним удивлением сказал Ян, — пан Коблиц предупреждал… я не принял всерьез… И
вот результат. Вы здорово играете, пани Зося.
— Дело не в том, — улыбнулась Зося. — Знаете такие стихи?
И она, не меняя голоса, продекламировала:
Я мир сравнил бы с шахматной доской,
Где клетки — день и ночь, а пешки — мы с тобой:
Подвигают немного — и забудут,
И в темный ящик сунут на покой.
Похоже, она даже плачет с улыбкой, мелькнуло в голове Яна.
— Что-то восточное? — попытался определить он.
— Омар Хайям, мой любимый поэт.
— О, вы увлекаетесь поэзией, пани Зося?
— Я увлекаюсь всем, что кажется достойным человека.
— Поэтому на душе у вас всегда немного грустно?.. Как в стихах восточных поэтов?..
— Хотите на ночь рюмку чего-нибудь крепкого?
— Если с вами — с удовольствием.
— Я не пью, пан Янек.
— Совсем?
— Только сладкую воду.
— Разве она осаждает вашу горечь?..
— Нашу горечь ничто не осаждает, — с неизменной улыбкой сказала папи Зося и принялась собирать
шахматные фигуры в коробку. — Вам ничего не надо?
— Ничего, спасибо.
Ян с головой погрузился в решение своей нелегкой и в какой-то мере странной задачи. Книги,
принесенные пани Зосей, значительно расширили его знания и продвинули вперед к цели. Увлечение работой,
шахматные баталии по вечерам и сама загадочная пани Зося не только скрашивали вынужденное
затворничество. Жизнь Яна наполнилась новым содержанием.
“Я разгадываю не одну, а две загадки, — усмехался Ян, думая о своей хозяйке. — И еще неизвестно,
какая из них приятнее”.
В один из дней Зося надолго исчезла из дому. Ян с досадой ощутил некую пустоту не только в
приглушенном коврами доме, но и в душе. Тем более что пан Марек тоже бродил по всем комнатам, терся боком
о ножки мебели, выгибал хвост трубой и беззвучно разевал рот, словно отчаянно звал пани Зосю.
— Эге, старина, выходит, и тебе неуютно без хозяйки, — вслух констатировал Ян.
Мысленно откровенничая с паном Мареком, Ян ничем не рисковал. Но когда он приоткрыл дверь на
лестницу, из дверей подвальной каморки тотчас появилась фигура бородатого смотрителя.
— Вы не знаете, куда делась пани Зося?
Бородатый ответил весьма нелюбезно:
— Наверное, скоро вернется. А вы не простудитесь — сквозняк.
“Вот так, — сказал себе Ян, — я на сквозняке. И заперты двери или нет, он существует”.
На Яна нахлынули мысли о Кристине, об отце, о товарищах, оставшихся в Германии.
Зося вернулась поздно вечером. Ян не спал и слышал, как мягко закрылась входная дверь. Это было не в
его правилах, но Ян в пижаме вышел в прихожую, притворно зевая.
Конечно же, пани Зося, сняв пальто, выглядела так, словно появилась из парикмахерской.
— Пани Зося, — сказал Ян, — это нечестно. Разве можно бросать нас надолго? Пан Марек просил
передать вам, что в следующий раз, если вы поступите так же, он возьмет и замяукает!
— А-а, так пан Марек стал делиться с вами, — улыбнулась Зося, — прекрасно, прекрасно, потому что он
не очень общительная личность. Но и ему, и вам надо что-то есть, а я запасалась продуктами. Завтра у нас будет
все свежее.
Подходила к концу вторая неделя с тех пор, как Артур Коблиц покинул Яна. Понемногу становился
тоньше отрывной календарь, листки с которого регулярно срывал постоялец. И все более густой становилась
отращиваемая светло-ржаная борода. Яном внезапно овладела депрессия. Он почувствовал отвращение к
работе. Стали приходить мысли о никчемности собственной судьбы. “В самом деле, — вяло размышлял Ян, —
сижу тут, неизвестно где и неизвестно зачем, пытаюсь проникнуть в какие-то не очень попятные тайны и если
завтра перестану существовать, никто об этом не узнает и не полюбопытствует, зачем я жил и зачем я умер”.
За все эти дни он ни разу не выиграл в шахматы у Зоей. А в этот вечер, когда на Яна нахлынула апатия,
он играл из рук вон плохо.
— Пан Янек, — сказала Зося с улыбкой. — Вы сегодня по в форме…
Ночью Яну казалось, что он любит эту странную женщину.
Утром он пожалел о ночной близости. В душе зияла пустота.
Ян знал многих женщин. Его не мучили лицемерные угрызения совести или желание казаться лучше, чем
он есть. Но с тех пор, как в его жизни появилась Кристина, началась переоценка ценностей. И сейчас Яну
думалось, что он человек низкий, без принципов и привязанностей. А пани Зося — просто дьявол в юбке,
искусивший его без нужды.
Ему не хотелось выходить к завтраку, не хотелось видеть Зосю. Именно в этот момент она остановилась
на пороге его комнаты, как всегда свежая, подтянутая и сказала с привычной улыбкой:
— Завтрак остывает. И вообще, не было ничего такого, чтобы позволить ему остыть. Пан Марек никогда
бы этого не позволил. Пожалуйста, мы ждем вас.
“Господи, какой же я идиот и эгоист, — мелькнуло в сознании Яна. — Нырнул в собственные
переживания. А ведь рядом существует другой человек, я ему, по всей вероятности, куда труднее, чем мне. Что
ты о ней знаешь? “Пани Зося, пани Зося…” Может, она никакая не Зося, а вообще черт знает кто”.
К завтраку Ян вышел приободрившимся, шутил, критиковал пана Марека за излишнюю молчаливость.
— Пан Янек, — сказала Зося, когда он заканчивал пить кофе, — вчера к вашему отцу заходил
неизвестный мужчина. Долго расспрашивал, что и как. Ио. похоже, поверил, что вас похитили. Мужчина этот
получает зарплату в гестапо. Так что вами интересовались всерьез. Это подтверждает опасения Коблица. И тот
факт, что пора покидать Польшу. С этой точки зрения ваша борода начинает меня устраивать… Еще немного
косметики, и вас не узнает родная собака, которой, впрочем, у вас нет.
— Кто же будет меня гримировать?
— Если не возражаете, я, — улыбнулась Зося.
— Вы хотите сказать, что я должен покинуть пределы страны, не дожидаясь Коблица?
— Пан Коблиц найдет вас в другом месте, как только сможет.
— Но я ставил перед ним кое-какие условия, без выполнения которых я никуда не двинусь.
— Он все учитывает и все выполнит.
— Вы так уверены?
— Пан Янек, не теряйте хорошего настроения. Его так легко потерять и так трудно найти… Читайте
лучше Омара Хайяма. Знаете, он однажды написал:
Те, у кого душа лежала к мудрым думам,
Пришли к ничтожеству путем своим угрюмым,
Будь простаком, дружи со свежим соком лоз,
А мудрым предоставь быть высохшим изюмом.
По прошествии двух дней Зося усадила Яна перед зеркалом и взялась переделывать его прическу.
— Прическа совершенно меняет внешность человека, — сообщила она.
Примерно минут через двадцать Ян с трудом узнал себя в зеркале. Зося с удовлетворением оглядела плод
искусных усилий, потом сфотографировала Яна на фоне чистой стены.
В этот день хозяйка снова надолго исчезла.
Вечером, во время ужина, Зося как-то странно поглядела на Яна.
— Пан Янек, вы знаете — кто я?..
У Яна на языке вертелось нечто грубое вроде “сторожевая овчарка” или более завуалированное “мой
демон-хранитель”. Но он вспомнил пана Марека и промолчал.
— Я — ваша жена, — сообщила пани Зося и положила на стол перед Яном два новеньких выездных