обрисовать принцип действия. Но это еще ничего не дает для раскрытия тайны.
— Мы понимаем, — мягко улыбнулся Фред. — Но с чего-то надо начинать. Начнем с вашего
сообщения…
— Господа, — начал Фред Саммербэг, обращаясь к людям в штатском. — Вы видите перед собой готовый
8 экземпляр немецкой электрической шифровальной машины “Энигма”. Как вы знаете, “энигма” по-гречес-
ки означает “загадка”. Таким образом, первая половина работы сделана за нас нацистами. Нам остается
произвести вторую половину и найти к загадке разгадку. Надеюсь, мы поблагодарим немцев за то, что они
оставили нам только часть работы…
Около десятка человек, сидевших в сравнительно большой комнате с красно-кирпичным камином,
вежливо заулыбались. Среди них находились люди молодые и среднего возраста, но стариков не было. Зато все
подряд были в очках. Некоторые пользовались очень сильными стеклами. Единственным исключением среди
“очкариков” являлись Ян Крункель и Саммербэг. Впрочем, теперь он уже был не Крункель, не Эванс, а Ян
Мортон.
Ян скромно сидел за спиной выступавшего Фреда.
— Сегодня мне бы хотелось представить вам два редких экземпляра, — продолжал Фред. — Саму
машину “Энигма”, с большим трудом добытую нашими храбрыми разведчиками. И человека, который имел
непосредственное отношение к “разоблачению” и похищению конструкции… Он же сделает сообщение о
принципе действия “Энигмы”. Итак, мистер Ян Мортон.
“Очкарики” охотно зааплодировали. Ян встал, слегка поклонился. Безусловно, здесь предпочитали
деловую атмосферу, и Ян, конечно, понимал, что перед ним сидят ученые мужи, по усилием воли подавил
волнение.
— Уважаемые господа, — сказал Ян, — если паша “Энигма” когда-нибудь заговорит (а я надеюсь, что так
будет!), она прежде всего поведает вам, что, во-первых, я ничего выдающегося не совершал, и, во-вторых, что я
ничего толком о ней не знаю…
В зале понимающе заулыбались.
— Поэтому прошу быть снисходительными и принять мои слова как весьма поверхностное
представление об устройстве “Энигмы”. Итак, перед вами шифровальная машина для быстрой радиосвязи. Она
построена на принципе соединенных в единой электроцепи вращающихся барабанов, снабженных буквами
алфавита. Текст в конструкцию вводится через пишущую машинку. Дальше буквы размножаются барабанами.
Содержание текста доводится до абракадабры. Не знаю, насколько это верно, но слышал, что для получения
правильного ответа на одну лишь установку шифра, как полагают фашисты, группе лучших умов противника
потребуется больше месяца. Таким образом, даже разгаданный текст теряет свою актуальность. Установка же
барабанов относительно друг друга и является ключом, которого у нас нет и который содержится в сверхстрогой
тайне. Как отправителем, так и получателем. А способность каждый раз изменять позиции буквенных
размножителей ставит перед нами сложнейшую задачу.
Недели две “очкарики” изучали “Энигму”. Они не были представлены Яну, но он знал, что в группу
входят самые блестящие математики Англии. Имена некоторых из них с благоговением произносились в мире
шахмат. Эти внешне веселые люди в очках были волшебниками за шахматной доской. Почти все обладали
музыкальными способностями. Часто играли на пианино в четыре руки. Среди них встречались одаренные
музыканты. Даже в бридж переиграть их было невозможно.
Случайно Ян узнал имя одного из ученых. Это был Дилли Нокс, совсем еще молодой, долговязый
человек с копной черных волос, с рассеянной улыбкой и отсутствующим взглядом. Зная о своей неизлечимой
болезни, Нокс работал по двенадцать часов в сутки и отдавал все силы решению задачи. А в традиционные
часы вечернего чая Дилли был весел, остроумен, совсем по-мальчишески смеялся.
Ян, естественно, не входил в группу ученых. Время от времени они приглашали его для консультаций.
Официально Ян состоял офицером связи при Саммербэге. Последний обладал редким качеством заглядывать в
завтрашний день. Фред понимал, что если удастся подобрать ключ к шифру, потребуется немало усилий, чтобы
сохранить это открытие в тайне от врага. Поэтому он загодя продумывал возможные меры по обеспечению
секретности. Полковник Мензис целиком положился на Фреда и все его идеи энергично поддерживал.
Почти одновременно с группой ученых в Блечли перебралась государственная школа кодов и шифров.
Небольшой городок находился примерно в пятидесяти милях к северу от Лондона. Длинный двухэтажный
кирпичный дом, который Мензис облюбовал для загородной резиденции Интеллидженс сервис, имел десятка
три комнат и, конечно, не мог разместить все подразделения. Выручили окружающие зеленые лужайки с
аккуратными рядами кедров. На лужайках возвели деревянные бараки, увеличив таким образом полезную
площадь.
Ян довольно быстро акклиматизировался в Блечли, вошел в колею обязанностей. Перед этим ему
довелось пройти проверку и краткий, весьма насыщенный курс учебы. Кристину тоже оформили в армию,
устроили в зенитную школу женщин. Школа находилась неподалеку. Поскольку все офицеры жили на частных
квартирах, Ян с Кристиной тоже сняли небольшой, очень уютный уголок в доме, окружен ном лужайками и
прудом с грустными ивами. Яну пришлась по душе английская природа с ее буквально неистребимой травой,
ухоженными парками.
Беспокоило и угнетало Яна лишь то, что он до сих пор не сумел повидаться с отцом. Арчибальд Коллинз
жил в Ковентри, промышленном центре, до которого из Лондона поездом было часа три езды. Яну хотелось
попасть к отцу вместе с Кристиной. Поездка — то по одной, то по другой причине — откладывалась.
Естественно, Ян не мог вызвать отца к себе — его пребывание в Блечли держалось в секрете. Правда, отцу уже
сообщили, что Ян живет в Англии. Пора бы и повидаться.
Наконец, узнав, что Кристине дают отпуск на воскресенье, Ян бросился к Фреду с просьбой отпустить и
его.
— Конечно, конечно, — сразу согласился Фред. — Проведайте отца, обязательно передайте от меня
привет. Надеюсь, он доволен своей адвокатской практикой.
Ян сообщил Кристине о разрешении начальства на поездку и стал прикидывать, как лучше до Ковентри
добраться. И тут на горизонте появился Артур Коблиц. Он вошел с фирменной улыбкой, сел в кресло на правах
человека, который лишь вчера расстался с приятелями, и с ходу сообщил:
— Поскольку вы, друзья, собираетесь в Ковентри, моя машина в вашем распоряжении. Надеюсь, то
обстоятельство, что за рулем буду я, не заставит вас тут же искать агентство, где можно застраховать жизнь?..
“Как это понимать? — думал Ян. — Ведется вежливая слежка или случайное стечение обстоятельств?
Допустим, Фред сказал Коблицу о поездке. Однако почему Коблицу срочно захотелось в этот город?”
— Дорогой Ян, не глядите на меня так подозрительно, — рассмеялся Коблиц. — Я родился в Ковентри.
Там моя альма-матер. Узнал, что вы едете, и решил объединиться. Кто знает, попаду ли еще когда-нибудь…
Последнюю фразу Коблиц произнес так серьезно, что Ян сразу поверил: Артур сказал чистую правду. И,
кроме того, он, видимо, собирается в очередной вояж, последствия которого непредсказуемы. Эта мысль сразу
примирила Яна с Коблицом.
— Что ж, спасибо, старина. На машине даже интереснее. Не говоря об обществе…
Коблиц насмешливо поклонился.
Путешествие получилось увлекательным. Кристина, порядком уставшая от ежедневной учебы,
радовалась, как девчонка. Коблиц, как выяснилось, немало знал о дорожных достопримечательностях и
оказался незаурядным гидом. Время в пути пролетело незаметно. При въезде в Ковентри Коблиц сказал: