мало об этом осведомлен… Просто думаю — неужели Египет времен Магомета остался, а Египет предыдущий
исчез?..
Фарук, не отвечая, вывел Яна в прихожую с небольшим бассейном. Вокруг стояли невысокие, мягкие и,
видимо пыльные диваны.
Двое мужчин присели на них. Фарук без эмоций сообщил:
— Здесь мы встречаемся в день поминания усопших. Раз в год. Все члены семьи.
— Совершаете какие-нибудь обряды?
— Молимся. Надо ведь заботиться о благополучии покинувших нас…
“Как странно устроены люди, — подумал Ян. — Они истово заботятся об усопших. А в это время тысячи
умирают от голода и болезней. Респектабельный английский магнат печется о могиле предков не меньше, чем
полный древних предрассудков египтянин”.
Фарук поведал Яну о Мертвом городе, о его непростых взаимоотношениях с живыми. Когда мужчины
собрались покпнуть семейную усыпальницу, начинало темнеть. Фарук открыл входную дверь. Ян еще оставался
в прихожей. В этот момент мимо дома по улице торопливо прошли двое арабов. Один высокий, сутуловатый,
второй пониже. Оба были одеты в галабии — длинные, до колен, темно-синие рубахи, в короткие штаны, не
доходившие до щиколоток. Кроме сторожа, это были первые живые существа, замеченные Яном в Мертвом
городе. Возможно, он бы нпчего не заподозрил, если бы не реплика Фарука.
— Странно… зачем это они лица прикрыли… ни ветра, ни солнца…
В самом деле, частью намотанной на головы в виде тюрбана материи прохожие прикрывали лица.
Ян выглянул из дверей. Высокий араб на миг обернулся. От резкого движения покрывало отошло в
сторону. Что-то до жути знакомое в его лице поразило Яна. Прохожий запахнул на подбородке материю,
заторопился дальше.
Ян стоял, как вкопанный, соображая, что же так удивило его. Прежде всего — какое-то несоответствие.
Оно, безусловно, было. Ну, конечно же! У арабов не бывает белесых ресниц. А эта походка… нет, Ян не мог
ошибиться!
— Фарук, — быстро шепнул Ян, — у вас оружие с собой?
Египтянин кивнул.
— Тогда не будем мешкать. Нельзя упускать этих людей. Фарук, один из них — гестаповец.
Фарук не произнес ни слова. Наскоро запер дверь и жестом пригласил Яна следовать за ним. У ворот
остановились. Шаги шедших впереди гулко отдавались среди пустынных улиц.
Фарук бесшумно выскользнул из ворот и вывел Яна на параллельную улочку.
Ян знал, что, в отличие от своего короля, который недавно сам в собственном дворце готовил
профашистский переворот, Фарук принадлежал к группе конгресса “Вафда”. Вафдисты были решительно
настроены против Гитлера и нацистских элементов в стране. Под энергичным нажимом Англии и лично
Черчилля король был вынужден в феврале 1942 года вернуть власть кабинету вафдистов. Поэтому не было
никаких сомнений, что Фарук будет верным союзником в борьбе с гитлеровцами.
Фарук четко ориентировался в путанице этого странного города и без колебаний вел Яна. К счастью,
собираясь на прогулку, Ян надел легкие туфли и сейчас шел почти бесшумно.
Внезапно Фарук тронул Яна за рукав. Остановился, прислушался. Затем ловко вскарабкался на
ближайшую крышу и исчез. Ян стоял не шевелясь и смотрел, как на темнеющем небе проявляются первые
зеленоватые звезды. Не было слышно ни шагов, ни собачьего лая. Где-то что-то шуршало, а иногда, чудилось,
вздыхало не по-человечески, длинно и утробно. И все же вокруг густела тишина. Яну казалось, что его
погрузили в эту тишину, как в жидкий раствор цемента. И скоро тишина скует его навеки каменной хваткой…
Наконец послышался шорох. Над срезом крыши показалась голова Фарука. Даже в вечерней мгле
чернели его глаза. Фарук полежал несколько секунд не то отдыхая, но то размышляя. Легко, беззвучно спрыгнул
на землю. Отряхнул брюки, сказал шепотом:
— Я знаю, где они. Пойдем.
Мужчины заскользили погруженными в темное молчание переулками.
Внезапно раздался душераздирающий вопль. Ян вздрогнул, но не остановился.
— Это шакал, — шепнул Фарук.
На углу предупредительно поднял руку и выставил указательный палец вперед, намекая на пистолет. Ян
достал черный бельгийский браунинг, с которым не расставался даже в дни отдыха. Что-то смутно блеснуло и в
руке Фарука.
— Я знаю, куда они вошли, — наклонился Фарук к уху Яна. — Мне известно расположение дома. Я не
знаю, сколько их там и что им там нужно… Но одно могу сказать с Уверенностью: туда вошли не хозяева.
“Значит, чутье не подвело, — соображал Ян. — Так или иначе, здесь что-то нечисто. Тем более, я опознал
человека. Он или выдвинулся по службе, или проштрафился, если попал в Африку. Ясно, он здесь не на
курорте. Скорее всего, эти звери что-то прячут среди могил. Плохо, конечно что нас всего двое. Но кто мог
предвидеть, что прогулка приведет нас сюда…”
— Фарук, конечно, неизвестно, сколько их там. Но это ядовитые пауки. Если они расползутся…
— Я знаю, — сказал Фарук.
— Все же на нашей стороне фактор внезапности. Можем подобраться скрытно?
— Похоже, дом с внешней стороны не охраняется.
— Полагаете, мы не насторожили их?
— Мы не шумели. Едва ли они опасаются. Здесь редко кто бывает в это время.
— Что ж, тогда — вперед. А там — будем действовать по обстоятельствам.
Фарук двинулся первым. Остановился у забора выше человеческого роста. Ян подсадил спутника. Фарук
взобрался на гребень ограды. Огляделся. Подал Яну руку. Через полминуты они оказались в темном дворе.
Перед ними маячил силуэт дома. Дом явно был побольше и побогаче того, который принадлежал Фаруку.
Египтянин прислушался. Снова где-то тонко завыл шакал. Неясный звук донесся из глубины дома. Фарук
нагнулся и стал снимать туфли. Яна не надо было приглашать. Он сделал то же самое. Обувь положили под куст
тамариска. В одних носках подкрались ко входу в дом. Фарук кивком головы позвал за собой. Он собирался
обойти здание с тыла. “Все ясно, — усмехнулся Ян. — Если усопшие предполагают проводить здесь
наибольший отрезок жизни, им не обойтись без черного хода”. Вместе с этой иронической мыслью Ян осознал,
что не чувствует страха, а испытывает лишь азарт охотника.
Вход с обратной стороны дома оказался незапертым. Видимо, о покое мертвых заботились больше, чем о
живых, потому что дверь открылась без единого скрипа. Предусмотрительность Фарука могла вызвать
восхищение: в его руке оказался фонарик с узким, как стилет, лучом. (Безусловно, Фарук знал, что именно
может пригодиться в Мертвом городе…) Лучик помог им продвинуться по коридору. Фарук потушил фонарик.
Осторожно шагнул вперед. Слева из-за неплотно прикрытой двери пробивался неровный, пляшущий свет.
Вероятно, там горели свечи или факелы. Некоторое время разведчики прислушивались. Из освещенной комнаты
доносились неразборчивые голоса. Один раз послышалось не то мычание, не то стон. Его заглушил хриплый
смех. Потом прозвучало что-то резкое, похожее на команду.
Ян коснулся плеча Фарука. Тот понимающе кивнул головой. Толчком распахнул дверь. Они почти
одновременно ворвались внутрь.
В комнате без окон находилось трое. Высокий сутуловатый мужчина, которого они видели на улице, в
одной руке держал большой факел, во второй пистолет. Двое арабов — один в темной галабии, второй в белом
одеянии — с трудом пододвигали к зияющей черноте могилы тяжелую каменную плиту. В углу на низком
столике горело несколько свечей.
На мгновение все окаменели. Только в темной могильной пропасти почудилось какое-то движение.
Фарук и Ян инстинктивно ощутили: высокий швыряет в них факел. Они выстрелили одновременно, и
выстрелы слились в единый звук; оба стреляли с бедра, только Ян с правой руки, Фарук — с левой.
Длинный дернулся всем телом, выронил оружие. Рухнул на пол, но факела не выпустил. Араб в темном