– Ну и как “человек разумный” вы все же перейдете к делу?
– Что, если я скажу, что всем нам и сотрудникам, и гостям пансиона “Тенистые Клёны” угрожает опасность? Нет, не так. ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНАЯ ОПАСНОСТЬ и времени, чтобы предотвратить нашу гибель осталось совсем немного.
– Не могли бы вы уточнить, – что это за опасность? – Чарнсворт выглядел искренне озадаченным и его вид, впервые за долгое время практически полностью соответствовал внутреннему состоянию.
– Смертельная. Мы все умрем, если останемся в пансионе. Я разговаривал со всеми, со всеми, кто мог бы меня услышать, кто должен был меня услышать…
Поначалу Руперт и правда был сбит с толку, но, когда Арнольд начал нести околесицу про историю этого края, перемежая угрозы скорой расплаты, призывами к совести и экскурсами в относительно недалекое прошлое, как-то пожары 1972, 1921 и 1854 годов, какие-то убийства, самоубийства и прочая, Чарнсворт успокоился. Он слишком долго работал в системе ухода за пожилыми и за свою карьеру слышал вещи и позабористее. Конечно, историческая подкованность деда вызывала уважение, все-таки часы, проведенные в библиотеке и за компьютером, не прошли зря, но это не умаляло того факта, что старик просто спятил. Когда эта простая и самая логичная в данной ситуации мысль пришла директору на ум, его внутренний мир вернулся к прежней ленивой апатии. Он налил визитеру воды и “включил” один из своих профессиональных поведенческих шаблонов:
– То, что вы озвучили, мистер Гривс, очень необычно, моя профессиональная этика не позволяет спустить на тормозах ваше обращение, но вы должны понимать, что я не могу вот так объявить эвакуацию и вытащить три десятка пожилых людей в ночь, в мороз неизвестно куда. Мне нужно оповестить все специальные службы, провести совещания, выработать меры и план эвакуации.
– Вы что, правда верите мне? – Гривс был возбужден, но даже в его измененном состоянии он похоже почувствовал некоторую фальшь Чарнсворта.
– Да, я вам верю. Почему нет? Если поступил сигнал – мы должны прореагировать. Хорошо, что вы все-таки не испугались обратиться к официальному лицу, теперь мы займемся данным вопросом и я вам обещаю, что мы его решим в кратчайшие сроки. Идите отдыхайте, если хотите я попрошу Перл выдать вам, что-нибудь для успокоения
– Нет, нет мне ничего не нужно! Вряд ли я смогу уснуть, но химии не нужно. Я буду ждать вашего объявления и пока соберу вещи.
– Очень хорошо, идите, собирайте, если увидите в коридоре Гарри Джонса – направьте его ко мне, он что-то не отвечает на звонки. – Директор Чарнсворт наигранно озабоченно повесил трубку местного телефона и взял сотовый со стола. – Не переживайте, вы правильно поступили, что пришли ко мне.
Джонс пришел минут через десять и безучастно выслушивал краткий пересказ эмоционального откровения Гривса, он тоже не первый год работал в системе и его было трудно удивить.
– Короче, я позвоню в город, нужно будет провести медэкспертизу, пока у него реактивное состояние или типа того и отгрузить его в больничку.
– Ясно. Он мне никогда не нравился. Кольнуть его, чтобы был потише?
– Нет, нельзя, врачам надо показать все как есть, если он будет погашенный, это может затянуться.
– Тебе то, что? Это все равно все ляжет на меня и ребят. У тебя же послезавтра вечером вылет.
– Да и я делаю великое одолжение тебе и остальным. Мы могли просто купировать его приступ на пару дней, и ты бы разгребал всю бумажную работу и организационные вопросы самостоятельно. Новый директор вступит на должность не ранее начала следующего месяца.
– Да, большое спасибо, босс. Чтобы я без тебя делал – беззлобный сарказм Гарри был росписью в признании зависимости, хоть и временной.
Пока Арнольд Гривс заперся у себя в номере с неясными целями, а остальные постояльцы потихоньку начинали свой новый день, мало отличавшийся от предыдущих, в кабинете директора кипела работа. Нужно было подготовить несколько бумаг, совершить пару важных телефонных звонков и тщательно всех проинструктировать. Чарнсворт и правда мог спихнуть этот последний серьезный кейс на остающихся, но его профессионализм, его эго не позволяли замести пыль под ковер. Все немного осложнялось тем, что в зимний сезон не было штатного секретаря, его работу исполнял сам директор. Обычно это приносило небольшие дивиденды в карман и никаких особых проблем не было, но не в этот раз. Пока Руперт заполнял формуляр запроса медосвидетельствования в его голове крутилась одна мысль: он еще больше утвердился в правильности своего стремления радикально сменить обстановку и образ жизни. Вся эта бумажная возня, холод и старики сделали Руперта скучным парнем и это были не пустые слова.