– Гарри, я не хотел тебя беспокоить, но тебе стоит на это взглянуть.
– Господи, Билл, ну что еще. Через полчаса новый день. Это не может подождать до утра?
– Думаю нет…
– Кто-то из твоих подопечных загнулся? Смиту хуже?
– Нет, не совсем. Гривс…
– Гривс? У него опять был припадок?
– Нееет. Он впал в ступор.
– Ступор?
– Да он сидит у себя на койке уже несколько часов. Его соседи говорят, что он такой с обеда, Перл утверждает, что часа три. Я систематически мерял пульс, зрачки реагируют на свет, он моргает, пульс правда замедленный. Как будто он спит или в трансе.
Гарри вздохнул:
– Гребаный сумасшедший дом. Ну пойдем, хотя я не понимаю, чем я могу помочь.
– Нужно принять решение.
– Пошли.
В гостиной горел небольшой ночник. Общий отбой был в десять, и все постояльцы давно спали, тем у кого были проблемы со сном выдавали снотворное. Не спали только дежурная медсестра Трейси, сменщица Перл, – она читала книгу за небольшим столиком у ночника и Гривс.
Арнольд сидел на своей застеленной кровати с неестественно ровной спиной, уперев руки в бортик. Его глаза смотрели в пустоту, со стороны могло показаться, что он не дышит, но, если посмотреть внимательно некоторое время было видно, что дыхание присутствует и он моргает.
Гарри постоял пару минут для приличия и вышел в коридор.
– Ну и что ты от меня хочешь, Билл? Запереть его отдельно от остальных в неотапливаемых помещениях я не могу, подключать к системе и обогревать отдельное помещение прямо скажем нецелесообразно. Он наш клиент в конце концов.
– Я все понимаю, но
– Приглядывайте за ним. Пока он ведет себя тихо не дергай меня по мелочам, у меня проб…
– Гарри он не просто так “отключился”. Он кое-что увидел.
– Господи, Билл, что еще?
– Пойдем ко мне.
– Это точно не может подождать? Я бы глянул утром…
– Нет, я хочу, чтобы ты взглянул.
Гарри был немного сбит с толку, его планы сдвигались из-за какой-то чепухи, и он чувствовал растерянность и некоторое раздражение.
В кабинете доктора Тул, на рабочем столе, прямо на бумагах лежал сверток из легкого больничного халата. Билл развернул его и перед глазами Гарри Джонса предстала статуэтка человечка, выполненная из соломы и кусочков угля, навроде тех, что продают в дни национальной культуры плохо одетые коренные жители. И если раньше это были аутентичные предметы культуры, выполненные из подручного мусора, то с недавних пор все больше подобного барахла было сделано и привезено из Китая. Раздражением Джонса можно было бы отапливать небольшую комнату…
– Ты ради этого меня притащил? Какое-то поделие малых народов? Вы не разгребали кладовку со Дня Благодарения? Какого черта, Билл?
– Подожди, подожди это не просто ширпотреб с ярмарки. Хэнк нашел ее сегодня вечером на пороге и не придумал ничего лучше притащить в гостиную к старикам. Когда Гривс ее увидел – он в лице переменился.
– Может ему такую продали на заправке, мне то что, у меня куча дел.
Поняв, что больше ничего интересного не будет, Гарри рванул на выход, в дверях он столкнулся с поваром Фрэнком Аената, который пришел уточнить меню для одного из постояльцев-аллергиков. Фрэнк был одним из трех коренных американцев, работающих в пансионе, двое других были сезонными рабочими и участвовали в жизни пансиона только летом. Он был большой специалист в этнической кухне и диетическом питании и регулярно, в свободное время, участвовал в окружных кулинарных конкурсах и даже один раз ездил на телепередачу в Торонто. Едва Фрэнк увидел на столе доктора статуэтку, его пробила мелкая дрожь: