Изабелла. Да, мама.
Мать. Есть люди, которые могут существовать только среди роскоши. Если эту роскошь у них отнять, они чахнут.
Изабелла. Да, мама.
Мать. Не забудь, Изабелла, твой дед был самым крупным в городе поставщиком обоев. Мы держали двух горничных, не говоря уже о мастерицах. Сама понимаешь, в твои годы моя мать никуда не отпускала меня без провожатых.
Изабелла. Да, мама.
Мать. Следом за мной в трех шагах шла гувернантка. В трех шагах. Ах, это было восхитительно!
Изабелла. Да, мама.
Мать. Ты обратила внимание на здешнего дворецкого?
Изабелла. Да, мама.
Мать. Сколько благородства в манерах, какой бархатный голос, изысканно вежливый и в то же время с оттенком превосходства! А какая осанка! (Повторяет с восторгом, копируя мимику Жозюэ.) «Не угодно ли дамам присесть? Я доложу об их прибытии мсье Орасу». Об их прибытии! Выражения-то какие! (Садится.) Ах, дитя мое! Я мечтаю, чтобы у тебя был такой дворецкий!
Изабелла. Ах, мама, право…
Мать. Не спорь, не спорь. Я мечтаю, чтобы у тебя было все то, в чем жизнь отказала мне. Ты ведь знаешь, я молчу, но подчас так страдаю… У меня сердце разрывается, когда я вижу, как твои нежные пальчики краснеют от ежедневного мытья посуды.
Изабелла (внезапно смутившись, прячет руки). Мама, ну пожалуйста!
Мать. Знаю-знаю, ты не так чувствительна, как я. И потом я не помогаю тебе так, как должна бы во всех этих хлопотах по дому… Но право, это выше моих сил. Кстати, мне это и нельзя. Из-за фортепиано. Мои руки принадлежат искусству. Да вдобавок меня воспитывали иначе. Я избалована комфортом. А ты, моя бедняжка, всю жизнь терпела нужду, где тебе понять! Засучила рукава, спела песенку, гоп-ля, все дела переделала и забыла о них.
Изабелла. Приходится, мама.
Мать. Я восхищаюсь тобой. Но сама на это не способна… Мое прошлое, мои разбитые грезы… Ах, Изабелла! Я мечтаю для тебя о другой жизни – о жизни среди роскоши и красоты, где найдется маленькое местечко для твоей матери. Ты – артистка, ты мила собой, может, не так изящна, как я – что поделаешь, ты пошла в отца, – пожалуй, не такие классические черты, но ты пикантна. Ты должна нравиться, безусловно, должна нравиться, дитя мое. Интересно, что нужно от тебя этому молодому человеку?
Орас (входит). Вы точны, благодарю вас.
Мать. Дорогой мсье, я ценю точность превыше всех достоинств. Вы со мной согласны?
Орас (целуя ей руку). Безоговорочно, мадам. А это – мадемуазель Изабелла? (Смотрит на нее.) Я не ошибся в выборе.
Мать. Изабелла – прелестное дитя.
Орас. И даже более того, мадам.
Мать. Господин Роменвиль, наверное, вам о ней говорил.
Орас (не сводя глаз с Изабеллы). Да, мадам, он действительно много о ней говорил.
Мать. Это один из наших добрых парижских друзей.
Орас. Да, я знаю. Скажите, мадемуазель, это приключение вас хоть капельку забавляет? Для меня это очень важно.
Мать. Она голову потеряла от радости!
Изабелла. Господин Роменвиль сказал только, что вы пригласили нас в здешний замок на сегодняшний вечер.
Орас. И больше ничего?
Изабелла. Ничего, мсье.
Мать. Наш добрый друг, конечно, хотел устроить девочке сюрприз!
Орас. А как по-вашему, зачем вас пригласили в этот замок?
Изабелла. Не знаю. Чтобы танцевать, наверное. Я ведь танцовщица.
Орас. Не только чтобы танцевать.
Мать. Не только чтобы танцевать? Ах, мсье, право, вы меня безумно заинтриговали.
Орас. Нынче вечером в замке дают бал. Я хочу, чтобы вы присутствовали на нем, и чтобы вы были красавицей. Красивее всех остальных дам.
Изабелла. Я?
Орас. Да. Вы испугались?
Изабелла. Немножко. Во-первых, я не красавица, и потом…
Орас. Сегодня утром я созвонился по телефону с Парижем. Вечером фирма «Сестры Резеда» пришлет мне большой выбор туалетов и лучших своих мастериц. Когда музыканты возьмут в руки смычки, ваш туалет уже будет готов.
Изабелла. Но что я должна делать?
Орас. Просто блистать всю ночь напролет, как однодневный мотылек. На рассвете вы будете свободны. Само собой, мадам, вашей дочери будет уплачен гонорар, как за всякое выступление, и вдобавок у нее останется платье.