Мне бы все еще хотелось снова тебя увидеть.
Я почувствовал себя дерьмом. Засунул свой телефон в карман и завел двигатель. Независимо от того, как сильно я старался, я не мог выбросить из головы вкус мягких губ Кайлы. Тем не менее, мне нужно это сделать. Белинда была хорошим человеком и не заслуживала чего–то такого. Мы с ней не были серьезными или особенными, но я не был из тех парней, которые трахаются с двумя девушками. И та связь, которую я сформировал с ней через наши сообщения, была не тем, от чего я был готов отказаться.
Я очень далеко оттолкнул мысли о Кайле и поехал домой.
Когда я вошел внутрь, то вытащил из кармана свой телефон и начал печатать:
У меня был интересный вечер, мягко говоря, но я бы предпочел об этом не говорить.
Как ты себя чувствуешь? Лучше?
Я завтра отправляюсь на острова, но хотел бы тебя увидеть, когда вернусь. Ты в игре?
Я бросил телефон на кушетку и отправился на кухню, чтобы захватить напиток. Нуждаясь в стопке чего–то, чтобы смыть свою вину, я порылся на полках в поисках бутылки бурбона, которую купил много лет назад.
Найдя его, чуть–чуть налил, проглотил его за один глоток и поставил стакан. Я не мог себе позволить испортить завтрашний полет.
Безусловно.
Расскажи мне что–то, что никто о тебе не знает.
Я упаковывал свой багаж, пока думал над тем, что ей ответить.
Что–то, что никто не знает. Ну, когда я был в армии, то находился в Афганистане. В какой–то момент я был напуган из–за того, что никогда снова не увижу свою семью. На наш лагерь напали. Это была худшая ночь в моей жизни. Я думал, что умру. А что насчет тебя? Расскажи мне что–нибудь.
Я мысленно вернулся к времени своей службы, и к тому, как я беспокоился, что никогда снова не увижу своих близких. Такое дерьмо, как это, заставляет задуматься о будущем. Сообщение пришло незамедлительно:
Ничего себе, мне так жаль. Я рада, что ты это сделал.
Что–то, что никто не знает, хм-м.
Мне нравится посещать аэропорт. Мне нравится сидеть и наблюдать за прибытием самолетов и за тем, как каждый счастлив из–за того, что видит своих близких. Это счастливое место с путешественниками, воссоединяющимися со своей семьей и друзьями. Иногда я часами сижу, просто наблюдая и думая о своих родителях, желая, чтобы они прилетели, и я смогла их снова увидеть.
Я ответил ей так же быстро:
Мне очень жаль. Я, даже на самом деле, не знаю, что сказать. Потеря близких никогда не бывает легкой.
Я думаю, что твои родители гордились бы той великолепной женщиной, которой ты стала.
Могу ли я спросить: ты веришь в любовь с первого взгляда?
Мое сердце склонилось к Белинде, и на меня обрушился вес вины за мою сегодняшнюю бурную деятельность с Кайлой. Я стал ближе к Белинде через каждое сообщение, которое освещал мой телефон. Мне нужно было держать свои ноги на уровне земли и держаться подальше от Кайлы. Но мысль о том, чтобы не видеть Кайлу, еще больше меня расстроила. Те яйца, и время, и терпение, и осторожность, которая требовалась, чтобы их сделать, – это все говорило о ней многое. Мои глаза отяжелели, пока я ждал сообщения, которое так и не пришло. Я погрузился в сон, и у меня на уме были видения о припудренных сахаром удовольствиях, грустных глазах, и сладких губах Кайлы.
Глава 6
Солнечные лучи струились через вертикальные жалюзи в моей спальне. Я пытался их отогнать. Большие, неоновые цифры, показывали число, которое я знал, должно было быть неправильным. Я вскочил, дерьмо. Восемь утра. Если я не потороплюсь, то опоздаю. Я принял душ, оделся, и собрался, как можно быстрее.
Схватил свой телефон по дороге к двери и забросил все в свой грузовик.
Когда я добрался до аэродрома, то прибыл как раз вовремя. Оставалось еще пять минут.
– Времени в обрез, капитан. – высказался Коннор, когда я ворвался в кабину.
– Немного проспал. Мы готовы?
– Это как–то связано с твоим горячим свиданием, не так ли? – он кивнул на планшет в своей руке. – Все готово.
Я сел и начал предполетную проверку, готовый оторваться от земли.
Полет над большим Атлантическим океаном успокаивал в том плане, что я мог использовать время, чтобы прояснить свою голову и подумать о своих действиях с Кайлой. Она была лучшей подругой Белинды, и я ни в коем случае не должен был к ней прикасаться. Но я это сделал.
Что–то в ней привлекало меня. Может быть, это была ямочка. Без сомнений, между нами была неоспоримая химия. Но мне нужно было выкинуть ее из своих мыслей. Мне нужна была химия такого рода с Белиндой. Тот разговор, который у меня с ней был, заставил меня улыбнуться. У нее был способ раскрытия меня. Сексуальная химия придет, собственной персоной, не так ли?