Мы сделали все, чтобы гости почувствовали наше искреннее уважение.
Оставаясь время от времени с глазу на глаз со Свиридкиным, мы вспоминали общих знакомых. Особенно его интересовало, кто из руководителей других районов где воюет, кто был на пленуме обкома… Владимир Акимович долго рассматривал удостоверение, подписанное Поповым и подтверждавшее, что я прибыл в южные районы по особому заданию обкома. Я намекнул, что это задание имеет отношение и к нему, но об этом речь пойдет впереди, когда последуют дополнительные указания…
В тот день наша радиостанция впервые получила прямую связь с недавно созданным Западным штабом партизанского движения. Радист Чуприн принес радиограмму, в которой Попов, уже как начальник штаба, сообщал, чтобы мы были готовы принять самолеты. На Озернова и Свиридкина эта радиограмма произвела сильное впечатление.
— Значит, Попов теперь в двух должностях? — спросил Свиридкин.
— В трех, — поправил я. — Секретарь обкома, начальник Западного партизанского штаба и член Военного совета фронта.
— Это хорошо, — сказал Владимир Акимович. — Теперь он больше будет помогать партизанам.
Ночью над лагерем впервые появились два советских самолета. Сориентировавшись по кострам, они сбросили нам в указанном месте груз. Не дожидаясь рассвета, мы распаковали тюки. С восторгом пересчитали несколько раз ящики с патронами, толовые шашки, взрыватели, автоматы, гранаты. Начальник штаба Данильченко тщательно перемерил стаканом махорку и определил, что можно выдать по полстакана на человека да кое-что останется в резерве командования. Винокуров рассортировал газеты для каждого подразделения. Весь лагерь радостно гудел.
На рассвете к штабному шалашу подошли гости. Крепко пожав нам руки, Озернов без всяких вступлений заявил:
— Мы решили присоединиться к вашему отряду, пишите приказ.
Трудно было поверить, что вот так просто семья лазовцев увеличилась сразу на две сотни хорошо вооруженных бойцов.
— Очень рады такому решению, — ответил я за всех, — будем громить фашистов вместе!
Так отряд Озернова стал 3-м батальоном объединенного отряда Сергея Лазо. Приказ подписали тут же. Командиром батальона был назначен сержант Озернов, комиссаром — старший политрук Свиридкин, начальником штаба — подполковник Коротченков.
Перед отъездом Озернов спросил, можно ли ему провести подготовленный отрядом налет на немецкий гарнизон села Корсики.
— Действуйте, как наметили, — охотно согласился Кезиков. — Если нужны патроны, можете прихватить.
— Это будет очень кстати! — обрадовался Озернов.
— Махорочкой для наших ребят меня уже снабдили, — весело подмигнул Лазарев.
— Ну а я вместо медикаментов повезу газеты, — сказал Костенко. — Это лекарство нам крайне необходимо.
Расставаясь, мы условились, что в ближайшие дни подъедем в батальон, познакомимся с людьми и решим, где лучше расположить лагерь. Проводив новых товарищей по оружию, я вернулся в лагерь и забрался в свой шалаш. Спать не хотелось. Я был, что называется, на седьмом небе: первая часть задачи, поставленной обкомом, была решена — крупный отряд уже создан. Теперь предстояло развернуть в полную силу боевые действия в тылу врага.
Неукротимая воля
Отряд Озернова был одним из первых партизанских отрядов, созданных на юге Смоленщины. История самого сержанта Озернова, отражающая неукротимую волю советских людей к победе, типична для тех лет.
…Предельно уставший от всего, что пришлось увидеть и пережить, вторую неделю шел на восток Анатолий Озернов.
На 22 июня было у Анатолия назначено свидание с любимой, свидание, которому предстояло изменить всю его жизнь… Но не суждено было состояться этой встрече. Часть, в которой служил сержант, подняли по тревоге в шесть утра. Со стороны Бреста отчетливо слышалась артиллерийская канонада, доносились разрывы авиабомб…
Получив тяжелую контузию во время бомбежки, Анатолий Озернов отбился от части и оказался за линией фронта. Решив во что бы то ни стало добраться к своим, он упорно шел на восток. Огибая населенные пункты, занятые врагом, шел без пищи, но с оружием. Всячески старался сохранить в порядке свою солдатскую форму со знаками различия сержанта.