Уже миновали плавильный участок, где в черных, остывших печах догорало сейчас время, когда наверху что-то зашумело и несколько отливок, звеня, скатились с металлического холма прямо под ноги. Ромашов поднял свой факел высоко вверх, пытаясь осветить темную вышину.
На плавильной печи, примостившись между штырями арматуры, сидел коротконогий карлик. Рядом с ним лежало что-то, но что, разглядеть было трудно: карлик махал руками.
— Ы-ы! Ых! Ыхх! — кричал он с печи, стараясь напугать людей.
— Вот гад, а! — Термометр схватил с пола обломок кирпича и запустил им в карлика. Кирпич не долетел, ударился о стенку печи, но карлик проворно вскочил и спрятался за арматурные прутья.
— Зачем ты? — сердито спросил Ромашов. — А если бы попал?
— Ничего бы ему не стало… — ответил Термометр. — Эти дефективные, знаешь, какие ловкие? Этому так даже и живот не мешает. Он твердеет у него, когда нужно. Я сам видел, как он качается на нем. Ляжет на живот и качается, как качалка…
— А камнем зачем?
— А ничего… Пусть не пугает. Может, это он и кран-балку на нас столкнул!
Ромашов подошел к печи ближе. В металлический кожух ее были вварены скобы — и по ним нетрудно подняться наверх, но как здесь поднялся карлик с огромным животом?
— А что у него в свертке? — спросил Ромашов.
— Хрен его знает… — ответил Термометр. — Слазай, начальник, посмотри.
— Посвети, Андрей! — попросил Ромашов и, передав факел, полез по скобам вверх. На них лежал мусор. Ромашов сбивал его руками, и мусор сыпался на пол. Эхо шелестело по всему цеху. Чтобы уберечь глаза, Ромашов зажмурился. Так и карабкался вверх, пока не почувствовал под пальцами что-то скользкое. Открыл глаза. Он уже залез на печь, и где-то далеко, внизу, плясали огни факелов. Забившись в сумерки, карлик тихонько поскуливал.
— Не бойся… — ласково проговорил Ромашов. — Давай сюда, сюда, ко мне… Ну, пожалуйста…
Он говорил так, а сам до боли напрягал глаза, пытаясь рассмотреть сверток, который прижимал карлик к животу. Карлик уже перелез на поперечную, убегающую в темную глубину цеха балку, но голос Ромашова, должно быть, успокоил его, и он не двигался сейчас.
— Не бойся, — повторил Ромашов, осторожно придвигаясь к карлику, — я не трону тебя, не бойся…
Он уже понял, что́ карлик держит в руках, и голос его стал вкрадчиво-мягким. За э т и м, сами того не сознавая, и пришли они на завод.
— Дай его… Дай мне, не бойся… — Ромашов завладел свертком и замолчал. Так бывает, когда склоняешься над темной ночною водой и, напрягая зрение, всматриваешься в глубину, но скрыта она, и только, покачиваясь, выплывает из сонной темноты отражение твоего лица.
Ромашов тряхнул головой, и сразу рассеялось сходство полутемного цеха с темной ночной водою. Но отражение, отражение его, Ромашова, лица никуда не исчезло. Словно обжегшись, Ромашов отпрянул назад, зацепился ногой за что-то, мусор сорвался с печи и с грохотом полетел вниз. Ромашов тут же опомнился, подавил безотчетный страх, но было уже поздно.
— Ы-ых! — испуганно и коротко пискнул карлик и вскочил. Подхватив руками живот, побежал по узкой поперечной балке и пропал в темноте цеха. Ромашов не увидел, а услышал, как упал он, тяжело шмякнувшись с высоты на отливки.
Долго-долго не утихало в ушах Ромашова эхо от серебристого звона. Прижимая к груди сверток, спустился назад. Вот и все… Только теперь он уже знал наверняка, что завод не отпустит их так просто, и вся эта затея с бензовозом наверняка ни к чему…
И такое лицо было у Ромашова, что даже Термометр ничего не ляпнул, хотя и собирался сказать про некоторых, которые спасать лазают…
— Пойдем? — спросил Ромашов.
— Пошли… — Андрей осторожно заглянул в лицо ребенка, которого Ромашов держал в руках. — Это тот и есть?
— Тот… — отвечал Ромашов.
И они замолчали.
Впрочем, Термометр не умел долго молчать.
— Что-то кисанек наших не видно… — дурашливо сказал он и испытующе посмотрел на Ромашова. — Куда они подевались все? Это ты их небось распугал, начальник?
— Никого он не распугал… — Андрей громко засмеялся. — Вон они. Ждут…
И он поднял высоко вверх факел. Над дверями, по карнизам, по балкам, гроздьями лепясь друг к другу, сидели о н и… Ромашов поежился — все груды отливок щерились кошачьими мордами.
— Может, на автопогрузчике, до твоего бензовоза доедем? — насмешливо спросил Андрей. — Видишь, стоит специально для нас…