— Несколько приказов по штатам. Ромашов гонит Табачникова за несоответствие…
— Я против! — быстро сказал парторг. — Табачникову осталось всего полтора года до пенсии, кроме того, он старейший партиец, общественник…
— Тунеядец он, а не общественник! — перебил парторга директор. — И всегда тунеядцем был. Правильно Ромашов делает. Подписываю.
— Хоть формулировку тогда измените!
— Измени формулировку, Игорь Сергеевич. Дальше?
Кузьмин читал приказ за приказом. Зная директора, он называл только главное, буквально две-три фразы — и вопрос решался. Кузьмин или вытаскивал непринятый приказ из папки, или делал пометку об изменении его. Нельзя было терять время: двадцать минут — это тот максимум, который мог выжать из себя директор.
Гвоздеглот появился, когда директорская двадцатиминутка подходила к концу.
— Извините, Александр Сергеевич! — проговорил он.
— В чем дело?
— Задержался на сбыте, Александр Сергеевич. Там ширпотребом контейнер грузят, а вся охрана перепилась. Надо было присмотреть.
— Я спрашиваю о гэдээровских машинах. В чем дело, Игорь Львович? Почему они до сих пор не загружены?
Гвоздеглот мрачно взглянул на Кузьмина.
— Они загружаются, Александр Сергеевич… Через полчаса загрузка будет окончена.
— Хорошо, что хоть, идя сюда, вы позаботились начать загрузку. Все. Совещание закончено, товарищи. До завтра.
Все вышли из кабинета, а Гвоздеглот задержался.
— Извините, Александр Сергеевич, — сказал он. — Я хотел объяснить…
— Зачем мне ваши объяснения слушать, Игорь Львович? Мне нужно, чтобы вы работали, и никаких объяснений не требуется.
Он встал.
— Дело в том… — подбегая к шкафу и доставая из него директорское пальто, проговорил Гвоздеглот. — Дело в том, что мне пришлось заниматься сегодня еще и цехом переработки и хранения материалов.
— Не надо… — директор поморщился. — Пускай этим цехом Ромашов занимается.
— Да… Но ко мне пришел сегодня Терентий Макарович…
— Табачников? — директор вяло засунул свои руки в рукава пальто, которое услужливо держал Гвоздеглот. — Я вмешался. Пускай Табачников напишет заявление, и мы уволим его по собственному желанию.
— Как?! — лицо Гвоздеглота сделалось таким скорбным, словно у него начался приступ язвенной болезни. — И это все? А Ромашов… Поверьте, Александр Сергеевич, что это очень опасный человек… Он не умеет работать с людьми. Простой гэдээровских машин и его вина. Он не дал нам бригаду грузчиков.
— А он вам и не обязан давать…
Директор направился к дверям. Он шел, не вынимая рук из карманов пальто, словно двери сами должны распахиваться перед ним. Он не ошибся. Гвоздеглот обежал его и распахнул двери.
— Но раньше-то всегда давали бригаду, — сказал он, пропуская директора вперед.
— Дураки, раз давали. А Ромашов — умный. Он не будет давать.
Гвоздеглоту пришлось повторить свой маневр, чтобы снова успеть распахнуть перед директором дверь. Теперь уже из приемной в коридор.
— Я считаю, Александр Сергеевич, — снова отступая в сторону, проговорил он, — что назначение Ромашова — ошибка. Нам еще придется повозиться с ним.
— Нам? — директор впервые за весь разговор с интересом взглянул на своего заместителя.
— Да. Нам… — Гвоздеглот выдержал директорский взгляд, и директор тяжело вздохнул.
— Нет, Игорь Львович, — грустно сказал он. — К сожалению, с Ромашовым на́м возиться не придется. Он сам сломается…
Дверей в новом заводоуправлении было немало, и пока Гвоздеглот совершал свой очередной маневр, он уже успел обдумать слова директора.
— Вы в этом так уверены, Александр Сергеевич?
— Хотите пари, Игорь Львович! — директор невесело усмехнулся. — Пари, что в течение ближайших двух недель, ну в крайнем случае — месяца, у Ромашова произойдет чепе, и он уйдет с завода. И хорошо, если уйдет по собственному желанию…
Предложение директора было столь неожиданным, что даже Гвоздеглот несколько растерялся. К счастью, до следующих дверей было порядочное расстояние — они спускались сейчас по лестнице — и Гвоздеглот, невзирая на некоторое замешательство, вовремя распахнул перед директором и эту дверь.
— Но, простите, Александр Сергеевич… Если вы так уверены в этом, то зачем же вообще было отдавать Ромашову цех?
— Потому что, Игорь Львович, кто-то ведь должен разогнать тамошних бездельников. Вот Ромашов и разгонит. Мне даже нравится, что он сразу принялся за них. Больше успеет…