У подножия лестницы Бренда сказала:
— Пожалуйста, не оставляй меня. Я, наверное, тут никого не знаю. — И Бивер снова почувствовал себя защитником и покровителем.
Они прошли прямо к оркестру и стали танцевать, разговаривали они мало, только здоровались со знакомыми парами. Через полчаса Бренда сказала:
— Теперь я дам тебе передохнуть. Только смотри, не потеряй меня.
Она танцевала с Джоком Грант-Мензисом и двумя-тремя старыми приятелями и потеряла Бивера из виду, пока не наткнулась на него в баре, где он сидел в полном одиночестве. Он уже давно торчал здесь, перекидываясь одной-двумя фразами с входящими парами, но потом опять оставался в одиночестве. Он томился и в раздражении думал, что, не свяжись он с Брендой, он пришел бы сюда с большой компанией и все повернулось бы иначе.
Бренда заметила, что он не в духе, и сказала: «Пора ужинать».
Час был ранний, и буфет пустовал, только за несколькими столиками уединились серьезные парочки. В простенке стоял большой круглый, никем не занятый стол, они сели за него.
— Я собираюсь застрять здесь надолго, ты не против? — Она хотела, чтобы он снова почувствовал себя хозяином положения, и поэтому стала расспрашивать его о парочках за другими столиками.
Постепенно их стол заполнялся. К ним подсаживались старые друзья Бренды, с которыми она сблизилась в ту пору, когда начала выезжать и в первые два года брака до смерти отца Тони: мужчины слегка за тридцать, замужние женщины ее лет — одни из них не знали Бивера, другие не любили его. Стол их был явно самым веселым в комнате. Бренда подумала: «Как мой юный кавалер, должно быть, тяготится этим». Ей и в голову не пришло, что, с точки зрения Бивера, ее старые друзья — самые завидные тут люди и он в восторге оттого, что его видят в такой компании.
— До смерти надоело? — шепнула ему она.
— Что ты, счастлив, как никогда.
— А мне надоело. Пойдем потанцуем.
Но оркестр отдыхал, и в бальной не было никого, кроме серьезных парочек, которые переместились сюда в поисках уединения и сидели там и сям вдоль стен, уйдя с головой в разговоры.
— О господи, — сказала Бренда, — мы влипли. Вернуться к столу неудобно… похоже, нам придется ехать домой.
— Но еще нет и двух.
— Для меня это поздно. Послушай, тебе совсем не надо ехать. Оставайся здесь и веселись.
— Разумеется, я поеду с тобой, — сказал Бивер.
Ночь была холодная, ясная. Бренда дрожала, и в такси он обнял ее. Они почти не разговаривали.
— Уже приехали?
Они посидели несколько секунд неподвижно. Потом Бренда высвободилась, и Бивер открыл дверцу.
— К сожалению, я не могу пригласить тебя выпить. Понимаешь, я не у себя и ничего здесь не найду.
— Что ты, что ты.
— Спокойной ночи, милый. Огромное спасибо, что приглядел за мной. Боюсь, я тебе отравила весь вечер.
— Что ты, что ты, — сказал Бивер.
— Позвони мне с утра… Договорились? — Она приложила руку к губам и повернулась к двери.
Еще с минуту Бивер раздумывал, стоит ли вернуться к Полли, но потом решил, что не стоит. Он был близко от дома, да и у Полли к этому времени все, должно быть, уже угомонились, так что он поехал на Суссекс-гарденз и тут же лег спать.
Не успел он раздеться, как внизу раздался телефонный звонок. Звонил его телефон. Он спустился по холоду на два пролета. Звонила Бренда.
— Милый, я уже собиралась повесить трубку. Подумала, что ты вернулся к Полли. Разве твой телефон не у постели?
— Нет, на первом этаже.
— Значит, я тебе зря позвонила?
— Ну не знаю. А в чем дело?
— Просто хотела пожелать тебе спокойной ночи.
— A-а, понятно, спокойной ночи.
— Ты позвонишь мне утром?
— Да.
— Рано-рано, до того, как наметишь планы?
— Да.
— Спокойной ночи, Господь с тобой.
Бивер снова поднялся на два пролета и залез в постель.
— …Удрать в самый разгар веселья…
— Стыдно сказать, насколько это было невинно. Он даже не зашел.
— А вот этого-то как раз никто и не узнает.
— Он просто рассвирепел, когда я позвонила.
— А что он о тебе думает?
— Ничего не может понять… совершенно ошарашен и притосковывает.
— Ты что, собираешься это продолжать?
— Сама не знаю. — Зазвонил телефон. — Вот, наверное, он.
Но это был не он.
Бренда пришла к Марджори, и они завтракали в постели. В это утро Марджори особенно вошла в роль старшей сестры.