В соответствии с правилами, установленными им самим, Мок не имел права удовлетворить желание, если какая-либо из противниц ставила ему мат. Однажды такое случилось, и тогда он встал из-за стола, вручил девушкам по цветку и вышел, скрывая гнев и разочарование под шутовской ухмылкой. С той поры он уже никогда не позволял себе расслабиться за шахматной доской.
После одной из таких долгих партий Мок отдыхал на софе, читая девушкам свои размышления на тему человеческих характеров. То была еще одна его страсть, которую он обнаруживал только в своем любимом клубе. Криминальный советник, ценитель античной литературы, поражавший подчиненных длинными латинскими цитатами, позавидовав Непоту и Теофрасту,[3] занялся составлением — не без претензий на художественность — характеристик лиц, с которыми он имел дело. Основой ему служили собственные наблюдения и полицейские досье. В среднем раз в месяц он создавал описание еще одного человека, а уже существующие дополнял новыми фактами. Эти дополнения и вновь сочиненные характеристики вызывали сильнейшее замешательство в утомленных головках девиц. Но они сидели у ног Мока, смотрели в его круглые глаза и чувствовали, как в клиенте поднимается волна счастья.
Действительно, криминальный советник Мок испытывал счастье и, уходя, как правило, около трех ночи, вручал небольшие презентики девушкам, а сонному швейцару — чаевые. Счастье его чувствовал даже кучер, везший советника по спокойной в эту пору Грюбшенерштрассе к дому на Редигерплац, где Мок, засыпая рядом с женой, слышал назойливое тиканье часов да перекрикивания возчиков и молочников.
К сожалению, в ночь с 12-го на 13 мая советник Эберхард Мок не изведал счастья в объятиях девиц мадам Ле Гёф. Он разыгрывал интересную сицилийскую защиту, когда мадам деликатно постучалась в дверь.
Через минуту она постучала вторично. Мок недовольно засопел, застегнул халат, встал и открыл дверь. Его лицо ничего не выражало, но мадам знала, что может чувствовать такой мужчина, когда прерывают изысканный шахматно-эротический контрданс.
— Дорогой господин советник, — владелица клуба опустила бессмысленные, как она понимала, в данной ситуации извинения, — внизу вас спрашивает ваш ассистент.
Мок вежливо поблагодарил, быстро оделся, в чем ему помогали услужливые гейши (одна завязывала галстук, вторая застегивала брюки и рубашку), достал из портфеля две небольшие бонбоньерки и попрощался с безутешными шахматистками. Бросив мадам «спокойной ночи», он сбежал по лестнице, стремительно налетев на своего ассистента Макса Форстнера, который стоял в холле возле торшера. Хрусталики абажура предостерегающе зазвенели.
— Баронессу Мариетту фон дер Мальтен изнасиловали и убили, — негромко сообщил Форстнер.
Мок спустился по ступеням крыльца во двор, сел в черный «адлер», чуть громче, чем обычно, хлопнул дверцей и закурил сигарету. Форстнер поспешно уселся за руль, и машина тронулась. Поначалу оба молчали. Только когда проехали по мосту через Слензу, Мок собрался с мыслями.
— Как вы меня нашли? — поинтересовался советник, внимательно разглядывая убегающую справа стену Коммунального кладбища.
На фоне неба четко выделялась треугольная крыша крематория.
— Искать вас здесь мне посоветовал криминальдиректор доктор Мюльхауз. — Форстнер пожал плечами, словно желая сказать: «Все знают, где по пятницам бывает Мок».
— Никогда не позволяйте себе подобных жестов, Форстнер. — Мок внимательно смотрел на него. — Вы пока что являетесь всего лишь моим ассистентом.
Прозвучало это достаточно зловеще, но не произвело на Форстнера ни малейшего впечатления. Мок не спускал глаз с его широкого лица («маленькая жирная рыжая каналья») и в бог весть который раз, вопреки доводам рассудка, пообещал себе уничтожить наглеца подчиненного. Это было нелегко: Форстнер был принят в криминальный отдел одновременно с вступлением в должность нового полицайпрезидента — фанатичного нациста обергруппенфюрера СА Эдмунда Хайнеса. Моку стало известно, что его ассистенту протежирует не только Хайнес, Форстнер хвастался дружбой с самим обер-президентом Силезии Хельмутом Брюкнером, которого нацисты навязали вскоре после того, как выиграли выборы в рейхстаг. Однако советник служил в полиции почти четверть века и знал, что уничтожить можно любого. До тех пор пока у него есть власть, пока криминальным отделом руководит старый масон и либерал Мюльхауз, он мог не допускать Форстнера к серьезным делам, поручая ему, к примеру, переписывать проституток у отеля «Савой» на Тауенцинплац или проверять документы у гомосексуалистов возле памятника императрице Августе на променаде у Школы изящных искусств. Более всего Мока бесил тот факт, что ему не известна ни одна слабость Форстнера — его досье было чисто, ежедневное наблюдение лишь подтверждало лапидарную характеристику: «тупой служака». Правда, близкие отношения с Хайнесом, о котором всем было известно, что он педераст, рождали некие смутные подозрения, однако этого было слишком мало, чтобы подчинить себе внедренного в полицию агента гестапо Форстнера.