– А что есть?
– О! – Орк мечтательно закатил глаза. – Каша с подливкой и домашняя колбаса!
Мэд приготовился услышать продолжение списка, но его не последовало. Нравы в игергардской глубинке были простые, и еда тоже изысками не отличалась.
– И?! – не поверил эрмидэ.
– Каша и колбаса… и пиво! – припомнил с трудом хозяин. – Я сваво слова держуся, сёдня пиво на халяву.
– Ладно, давай свою кашу, – фыркнул Мэд, убедившись, что его светские привычки начинают мешать ему же жить.
Обед не заставил себя долго ждать. В трапезной народу было всего ничего. Мытари – старый и молодой с медными жетонами на плащах, да торговец шерстью с приказчиком. Даже вездесущий господин Валлэ, землевладелец, куда-то исчез, перестав утомлять взор своим унылым видом и невысказанным вопросом в глазах. Оценив по достоинству жирную деревенскую колбасу и рассыпчатую, с пылу с жару, кашу с изрядным куском масла, Мэд покидать залу не торопился. Он медленно ел, аккуратно отламывая кусочки от свежайшей лепешки и отправляя их в рот, запивая все это чуть разбавленным пивом. Самая лучшая возможность без помех подумать, а поразмыслить было над чем. Например, над тем, где теперь искать Парда. Определенно они умудрились разминуться в Кармале. И Мэд простить себе не мог, что так надолго задержался в дороге. Оставалось только надеяться, что оньгъе додумается отправиться в Ритагон.
– Вы позволите?..
– Позволю.
Господин Валлэ, по всей вероятности, решил, что Мэд, не ровен час, заскучает без его восхитительного общества. Он воспользовался расслабленным настроением лангера и водрузил седалище на лавку напротив. Вид его был печален и выражал мировую скорбь, как у Несчастного Влюбленного из кукольного балагана, разве только на щеках черным углем не нарисованы были крупные слезы.
– Говорят, вы родом с самих Эрмидэев, – неуверенно пролепетал равилский землевладелец.
«Говорят!» – мысленно фыркнул Мэд. Его цвет кожи, лицо и прическа, его манеры и даже кличка его лошади не говорили, а прямо-таки вопили о том, где родился их хозяин. Тут не надо ни великого ума, ни проницательности больше, чем полагается человеческой природой, чтобы догадаться. А посему Мэд никак не отреагировал на не то вопрос, не то заявление господина Валлэ. На вкус Малагана, для человека, своими руками расшвырявшего толпу отчаянных драчунов, тот держался слишком скованно.
– Я часто бывал в Орфиранге и видел ваших соотечественников.
– Все может быть, – спокойно ответствовал Мэд.
– Что привело вас в Игергард?
– Жизнь в Тартоннэ с каждым годом становится все более и более однообразна, но я уже давным-давно покинул родину. Еще в ранней молодости.
– Я вас понимаю. Церковь Вечного Круга не слишком терпима к… инакомыслящим, – усмехнулся Валлэ.
– А вы, случаем, не адепт Церкви? – лениво полюбопытствовал Малаган.
Чересчур уж деликатно его собеседник заменил словом «инакомыслящий» слово «колдун». Ни нательного Круга, ни других отличительных знаков на господине Валлэ островитянин не заметил.
– О нет! – заверил равилец. – Просто, насколько я знаю, большинство эрмидэйцев, из тех, кто вынужден покинуть острова, обращают взор на юг. Даржа или Маргар более притягательны, чем Игергард.
– Я не исключение, – улыбнулся «инакомыслящий» Малаган. – Поначалу меня занесло именно в Даржу. В общем, я немало побродил по разным землям.
Он намеренно скомкал беседу, хотя мог бы пуститься в долгое описание своих странствий. Лишенное всякого объяснения чувство неприязни к господину Валлэ остановило бойкий язык эрмидэйца. А ведь ничего особенного в равилце нет. Обыкновенный человек, без капли дара, но то, что Торвардин смешно именовал «чуйство», нашептывало Мэду тревожные мысли.
– И куда вы намерены направиться? – продолжал вопрошать Валлэ.
– В Ритагон.
– Так нам по дороге! – обрадовался землевладелец.
«Где ты взялся на мою голову?» – обреченно поду мал Мэд.
– Поглядим, – неопределенно пожал он плечами.
Отделаться от господина Валлэ, против ожидания, оказалось проще простого. Едва только островитянин пригласил за свой стол племянницу хозяина постоялого двора, бледноликий приставала поспешил откланяться. «Женоненавистник», – окончательно решил эрмидэец.
Шлюшка терпеливо дожидалась возвращения клиента, смирно вытянувшись на кровати. Над одеялом сверкали только круглые зеленоватые глазенки и торчал нос. Мэд на девку внимания не обращал никакого, словно ее и в комнате не было. Он неспешно разделся, умылся из кувшина и развязал жгут на макушке, высвободив гриву из мелких косичек. В подштанниках и нательной рубашке, простоволосый и босой, эрмидэец вызывал у девчонки жгучее любопытство. Оставшееся между тем без всякой взаимности.