Времени на глубокие раздумья мне никто не дал, перекусив, собрала детей, и мы пошли в сад. Быстро управившись с детьми, уже в 7.15 я стояла у кафе. У закрытого кафе. Я впала в шок. Неужели это был какой-то фарс? Меня начало колотить, мозг начал выдавать какие-то замысловатые планы и перспективы. Но тут со мной поздоровался знакомый голос, и я резко обернулась, чуть невпечатавшись в мужчину в красивом черном пальто. Игорь Ильич красиво и нежно улыбался, но увидев в моем взгляде панику, отстранился и насторожился. Я мотнула головой и улыбнулась в ответ.
— Машенька, все хорошо?
— Да, конечно, больше не подкрадывайтесь так, и открывайте скорее, не лето на улице, и куча дел до открытия.
Игорь Ильич открыл дверь и мы пошли готовиться к первому трудовому дню, сегодня должна Яна прийти пораньше, и мне будет не так страшно, хотя я сомневаюсь, что народ хлынет. Но надо быть готовой ко всему. Я переоделась в китель, собрала волосы под шапочку и пошла на кухню, замесила тесто из опары для хлеба, и на скорую руку замесила сдобу. Моя специализация повар, а не пекарь и не кондитер, но мне всегда нравилось работать с тестом, к тому же нам надо привлекать людей, а что может привлечь человека? Правильно, вкусный аромат. Запах хлеба, ванили, сдобы будит аппетит и приковывает внимание. А при том, что у кафе не такая уж и хорошая слава, то надо потрудиться над ароматами. Замесила тесто на сырники и оладушки. Вообще завтрак я решила сегодня составить из простых салатов, выпечки и простых блюд по типу глазуньи, омлета. Чтобы больше сил уделить обеду, ужин готовить я, наверное, сегодня не буду, будем распродавать то, что останется с завтрака и обеда. Чтобы не выкидывать продукты.
Пока я кружилась на кухне, попросила начальника распечатать меню на сегодня в трех экземплярах, в начале раздачи, для меня, чтобы считать и повесить на дверь, чтобы проходящие мимо люди видели цены и ассортимент. И попросила распечатать большие буквы и сложить на окне слова «Мы открылись». Чем он и занялся.
Как и ожидалось, поток народа не хлынул, колокольчик на двери молчал, зал был пуст, а у меня было время готовить и не отвлекаться на посетителей. Я поставила сдобу в духовой шкаф и начала печь сырники, надо смотреть на все с оптимизмом. Народу не нет, а мало, наш клиент еще не проснулся. И вообще, мне кормить пока нечем. Чего тогда переживать? Тут звякнул колокольчик. И у меня, как — то по детски задрожали руки! Это что такое? Марья Сергеевна, соберись! Ты не на экзамене. Это кафе спасет чудо, вот и будь чудом, улыбайся!
Я вытерла руки, убрала сковороду с огня и направилась в сторону раздачи. И толи я себя убедила, что я чудо, то ли уже так соскучилась по работе и общению с людьми, что настроение стало таким солнечным, не смотря на промозглое осеннее утро, и так стало тепло на душе. Стою улыбаюсь как умалишённая, почти слезы на глаза наворачиваются. На пороге нашего заведения стоял хмурый мужчина в недорогом, но хорошо сидящем костюме. Весь его вид выражал офисную направленность работы. Глаза выражали усталость и злость. Он осмотрел скромное убранство, и начал искать что-то глазами по залу. Хмурил брови и поджимал губу. А мне стало еще смешнее. Лицо уже болело от улыбки, и тут, его взгляд остановился на мне. Я качнула головой в приветственном жесте и уперлась руками о столешницу раздачи. Мужчина молчал, а я рассматривала его и улыбалась. Тут мужчина рассвирепел, глаза стали пылающими злобой. Но мне стало еще смешнее.
— Может вы перестанете смеяться и молчать? И обслужите не многочисленного посетителя?
— Я не смеюсь, а улыбаюсь, и не перестану это делать, потому что хорошее настроение. А на счет обслуживания, так я вышла к вам и у нас столовая самообслуживания — склонила голову на бок и развела руками.
— Вот это московский сервис! — мужчина резко начал вертеть головой.
— Мы рады вам услужить, и я с удовольствием обслужу вас, если вы подойдете ближе, и мне не придется кричать через весь зал. А Москва, да, она такая, не перед кем не расшаркается.
Мужчина направился ко мне, порывисто, так нетерпимо и с претензией.