Он шагнул ближе, его всё ещё влажное тело выдавало явные признаки желания.
— Пожалуйста, что?
— Пожалуйста, не причиняй мне боль.
— У меня есть правила, Клэр. — Он аккуратно сдвинул мокрые волосы с её лица. — Ты сможешь следовать моим правилам?
Избегая зрительного контакта, она кивнула. Он резко поднял её подбородок.
— Не отводи взгляд. Я задал вопрос. Я жду ответ.
— Да, я могу следовать твоим правилам.
— Правило номер один — делать так, как я сказал. Я полагаю, ты научишься следовать этому правилу, если хочешь, чтобы всё хорошо сложилось.
Опустив глаза, она всхлипнула, ссутулив плечи. И его рука снова ударила её по щеке.
— Я сказал, не отводи взгляд.
Её глаза немедленно метнулись к нему, взор опять затуманился и реки слёз потекли по щекам: — Я буду делать всё, как ты скажешь. Пожалуйста, не бей меня.
От этих воспоминаний у Тони скрутило живот. Конечно, ничего этого не было в показаниях Клэр. Наркотик спрятал эти воспоминания от неё, так же, как и другие — о вещах, которые он делал и в течение этого полёта, и потом, по возвращению в Айову.
Её показания продолжились со следующего дня, когда наркотик полностью вывелся из организма. Только с того момента она начала осознавать всю глубину ситуации, в которой оказалась, но Тони-то знал правду, и эта правда словно била его промеж глаз. Его лицо покрылось испариной, и болезненные спазмы пустого желудка преобразовались в разрывающую тошноту. Не имеет никакого значения то, что он пытался улучшить жизнь Клэр и показать, что он изменился, эти воспоминания всегда будут маячить на задворках его сознания. Всегда, до конца жизни, он будет вспоминать о том, что он сделал.
Тони ненавидел себя за это. Чёрт, у него всегда был аргумент, что цель оправдывает средства, но даже он больше не верил в это. Не теперь. Не теперь, когда он знал Клэр и любил Клэр. Мысль, что кто-то другой бы делал с ней то, что делал он сам, наполняла его гневом. Если бы это был кто-то другой, кого описывала Клэр, он бы желал ему смерти. Он бы камня на камне не оставил, лишь бы заставить его заплатить за содеянное.
Он заметил, что слёзы покрывают его щёки только тогда, когда увидел, что Брент стоит прямо перед ним.
— Я вижу, ты прочитал показания Клэр?
Тони кивнул. Он не хотел, чтобы Брент знал об этом. Теперь и Кортни узнает. Он должен отрицать всё и оспаривать, но образ Клэр — не из её показаний, а из его воспоминаний — завёрнутой в то полотенце, дрожащей и перепуганной, не давал ему соврать.
— Если всё дерьмо в этой папке правда, то ты просто больной ублюдок. — Брент прошёлся по кругу. — Я твой личный адвокат и друг. Скажи мне, с чем мы имеем дело.
Тони хранил молчание. Перед его глазами всё плыло от воспоминаний, он едва различал вещи вокруг.
— Чёрт возьми, Тони! — Стол содрогнулся от удара руки Брента, злость и гнев повисли в воздухе. — Скажи мне правду!
Ярость сгущалась в комнате, одновременно нарастали душевные муки Тони. Он вскочил со стула, оттолкнул Брента и зашагал: — Где, чёрт возьми, они это взяли? Что, мать твою, всё это значит? Клэр жива? Они знают, где она? Она выдвинула обвинения? Из-за этого вся эта чёртова кутерьма?
Брент схватил Тони за плечи: — Черт возьми, скажи, это что, правда?
Никогда ещё Брент не позволял себе говорить с Тони таким тоном. Тони не мог не среагировать: — Отпусти меня, или клянусь Богом, получишь по морде!
— Давай! Сделай это! Тогда, может, я смогу понять, что пришлось вынести Клэр!
Тони отшатнулся назад. Слова Брента резанули глубже любого ножа, больнее любого удара в челюсть.
— Это было прежде. — Вся ярость улетучилась из Тони, колени подогнулись, и он плюхнулся на стул. — Это было очень давно. Сейчас было, или есть, совсем по-другому. Я не имею никакого отношения к её исчезновению.
Брент сел на стул. С трудом сдерживаясь, он тщательно подбирал слова. Наконец он спросил: — То есть ты сейчас говоришь мне, что это правда? Ты проделывал всё это с женщиной, которую, как ты заявлял, ты любил; женщиной, на которой ты женился; женщиной, которую ты засудил за попытку убийства и с которой потом пожелал воссоединиться? Ты проделывал всё это дерьмо с матерью своего ребёнка?
— Нет! — Тони уставился на Брента. У него потемнело в глазах. — Я не это говорю. Я не делал этого с матерью своего ребёнка и женщиной, с которой я воссоединился. Как я сказал, то было другое. — Он провел по щетине на своих щеках. Внезапно голова показалась слишком тяжёлой. Тони облокотился на спинку стула, откинув голову назад и упираясь о цементную стену. — Единственный человек, который понимает меня и всё произошедшее, это Клэр. — Возмущение вернулось к нему, и его шея выпрямилась. — Скажи мне, что это не относится к существу дела. Скажи, что ты можешь прижать эти доказательства. — Тони встал и сказал ещё громче, — Я заплатил уйму денег, чтобы всё это исчезло!