Тони сделал шаг назад, демонстрируя сдержанность, исключительно ради Софии. В этот момент он так желал растерзать Кэтрин, как никогда и никого ранее. Его ответ прозвучал сквозь стиснутые зубы, — Возвращайся быстрее, с этим нужно покончить сегодня.
С этими словами Кэтрин вывела Софию из кабинета. Тони услышал, как она сказала:
— Дорогая, давай я принесу тебе что-нибудь, чтобы успокоить нервы…
Её голос затих, оставив Тони в одиночестве размышлять о случившемся. Расхаживая по кабинету, он размышлял о своем лучшем друге — человеке, с которым он наконец-то был честен, о человеке, у которого были жена и дети. Тошнота подступила к горлу, когда он подумал о Кортни, Калебе и Марианне. Знала ли об этом Кортни? Получила ли она такой же звонок? В кармане завибрировало.
Сообщение от Фила:
— ЛОНДОН ВЕДЕТ БЕРК НА ВТОРОЙ ЭТАЖ. ВАНДЕРСОЛЫ НАХОДЯТСЯ В КОМНАТЕ С НАДПИСЬЮ С.Е. АПАРТАМЕНТЫ
Тони немедленно написал ответное сообщение:
— БЫВШАЯ КОМНАТА КЛЭР. С НИМИ ВСЁ В ПОРЯДКЕ?
Ответ:
— НИКАКИХ ПРИЗНАКОВ БЕСПОКОЙСТВА.
Тони:
— ПРОДОЛЖАЙ ВЕСТИ НАБЛЮДЕНИЕ. СООБЩИ, ЕСЛИ ЧТО-ТО ИЗМЕНИТСЯ.
Фил:
— КАМЕРЫ В КАБИНЕТЕ БЫЛИ ОТКЛЮЧЕНЫ. Я ПОДКЛЮЧИЛ.
Тони сел за стол и включил компьютер. Он не знал, был ли он больше расстроен тем, что Кэтрин не изменила пароли, или тем, что она вообще их знала. Так или иначе, теперь он точно знал, что чувствовал его дед. Несмотря на все усилия Тони, он тоже доверился не тому человеку. Получив доступ к электронной почте Кэтрин, он обнаружил ее переписку с Эмили. Вандерсолы приехали сюда по приглашению Кэтрин. Интересно, что именно она задумала? Прежде чем он успел подумать об этом еще раз, он повернулся к открывающейся двери.
Когда Кэтрин закрывала за собой дверь, Тони уже был на полпути к ней. — Ах ты, сука! Это ведь ты организовала крушение, не так ли?
С некоторым сожалением в голосе она ответила: — Я совсем не хотела, чтобы Брент Симмонс был на борту. Его не было в первоначальном списке.
— Значит, ты признаешь это?
— Я хочу сказать, что, когда Клэр почувствовала, что у нее больше никого нет — она нуждалась во мне. Я думала, что все будет так же, когда она вернется, но это было не так! Ты был слишком слеп, чтобы увидеть, как она манипулирует тобой! Теперь мы знаем, почему — это было только из-за твоих денег.
При упоминании имени жены и при каждом шаге к ней темно-красный цвет комнаты становился все темнее.
Кэтрин продолжала: — София не нуждается в деньгах, ты сам об этом позаботился, и теперь, когда ее мужа не стало, она осталась одна — теперь ей нужна буду я. — По-видимому, не подозревая о гневе Тони, Кэтрин добавила, — Кроме того, её муж был Бёрком.
— Разве ты не видишь, что зашла слишком далеко?
— Правда? — ответила Кэтрин, — Мисс Симмонс должна считать это подарком.
Тони недоверчиво уставился на неё. — Больная! Ты не только сумасшедшая, ты ещё и больная!
— Мистер Роулингс, вы глубоко ошибаетесь. — Ухмыльнувшись, она добавила, — Я долго ждала, чтобы сказать это. — Прежде чем он успел ответить, она продолжила, — видите ли, в ваше отсутствие ваш друг был очень забывчив. — Кэтрин подошла ближе. — Вы, вероятно, не помните, как страдала ваша бабушка, — она засмеялась, — конечно, все так и говорят. Они говорят, что страдают больные, но на самом деле это не так. О, не поймите меня неправильно, Шаррон была милой, любящей женщиной; однако тот, кто действительно страдал, это Натаниэль. Каждый день он сидел рядом с ней, разговаривал, обнимал ее, даже когда она не могла ответить. Это была настоящая трагедия. — Кэтрин покачала головой, погруженная в свои собственные мысли. — Никому не пожелаешь столкнуться с подобным. Так что, видишь, если и Брент двигался в том же направлении, а именно с забывчивости всё и начинается, то это подарок для Кортни, что она не увидит страдания своего мужа.
Тони с недоверием слушал, как Кэтрин оправдывает свои действия. Неужели Брент был таким забывчивым? Или он просто соблюдал границы в общении с Кэтрин, стараясь не выдать, что много знает? Тони хотел, чтобы она замолчала. Он хотел дать волю бушевавшей внутри ярости и, не задумываясь, дал Кэтрин пощечину. — Заткнись! Нет никакого оправдания тому, что ты натворила!
Но, вместо облегчения, это действие вызвало воспоминание о том, как он хлестал Клэр. Красная ярость начала просачиваться наружу. Повернувшись к столу, он увидел вазу с цветами. Одним быстрым движением он швырнул её в стену. Осколки хрусталя, брызги воды, сломанные цветы усеяли ковёр, когда ваза разбилась вдребезги.
— Ты никогда не станешь таким, каким был твой дед! — Закричала Кэтрин. — Он никогда бы не ударил того, кого любил.