Оказалось, что иногда она выходила на улицу в сопровождении терапевта, работника клиники или немногих, навещавших её. Первый раз Мередит увидела свою подругу по университетскому братству как раз, когда она возвращалась с одной из таких прогулок.
****
Клэр знала, что она любила бывать на улице. Всегда любила — ветер в лицо — запах свежескошенной травы или недавно опавших листьев — приятные, согревающие ощущения. Она знала, это как-то связано с её прошлым — не знала как, не помнила ни имени, ни лица — но что-то в природе приносило ей чувство защищённости. Выходя наружу, она закрывала глаза, желая видеть мир как нечто новое. Очень часто проскальзывал и исчезал образ мужчины в униформе. Клэр полагала, что это чувство безопасности тоже было из её прошлого. Предположения были легче, чем вопросы.
Она не спрашивала — ничего. Клэр понимала, что может почувствовать свежий ветер или солнце на коже, только если её сопровождает другой человек. Она не всегда узнавала человека рядом с собой, но знала, что попасть на улицу без сопровождающего- против правил. Она знала всё про правила и умела им следовать. О, это правда — в прошлом она часто делала ошибки — делала неправильные выводы или принимала неправильные решения — решения, которые приводили к неблагоприятным последствиям. Вот, чему её учил Тони — есть проступки и есть последствия.
Клэр предпочитала положительные последствия. Да, не один раз она разочаровывала его. Каждый божий день она клялась не подводить его — опять. После того, что сделала, она не была уверена, что это имело значение; и всё равно, раз это всё, что ей осталось — она не подведёт, не разочарует.
В течение дня люди с разными лицами и разными голосами приходили и уходили. Их слова не были реальными, а иногда и еда, которую они приносили, тоже. О, всё выглядело по-настоящему. Она могла даже почувствовать аромат, когда они входили в комнату. Но если бы это было настоящее, она бы почувствовала голод. Чаще всего этого не случалось.
Были люди, которые помогали ей принимать душ, одеваться, причёсываться. Сначала она боролась с их вторжением и помощью. Потом, со временем, она решила принять эту помощь. С какой-то стороны это успокаивало. Она была приучена к тому, что соблюдение внешних приличий важно. И если выполнение одних и тех же действий день за днём слишком утомительно, действия этих безликих рук сняли с неё эту ответственность.
Ни при каких обстоятельствах она не хотела разочаровать Тони. Иногда её душили слёзы. В конце концов, ей следует свыкнуться с этим — она разочаровала его. Почему бы ещё он не сделал своё присутствие видимым для всех? Иногда люди говорили ей, что он ушёл навсегда. Но она-то знала!
Она знала, что он здесь. Даже если безликие люди не видели и не слышали его, он был здесь. Когда он приходил к ней, она могла есть и спать. Она жила ради его прикосновения — оно уносило прочь всю удушающую боль, которой была наполнена её пустая без него жизнь. Да, были времена, когда они были вместе и было больно. Но это не сравнить с болью незнания, когда он вернётся. Следовательно, она запрятала бы эту боль подальше, если бы они были вместе. Если бы он был здесь, она бы отказалась показать своё несчастье. Это бы стало её личной агонией — после того, что она сделала, она заслуживает этого.
Клэр помнила каждое слово, каждый звук, который он когда-либо произнёс. Он говорил ей, что предложение о психиатрической лечебнице было сделано, чтобы защитить её. Теперь — заслужила она это или нет — она была под защитой.
Иногда люди задавали ей вопросы. При каждом вопросе она слышала его голос: — Разглашение личной информации запрещено…
Она больше не задавалась вопросом, что входит в понятие «личная информация». Были ли это её воспоминания, её история или что она хочет поесть — она не будет разглашать. Чтобы исключить любую возможность разглашения того, чего нельзя, она решила не говорить вообще. Со временем это давалось всё легче и легче — слова безликих людей редко проникали под оболочку отчуждения.
Потом, без предупреждения, люди перед ней стали менять лица, и она забыла об обете молчания и заговорила. Ведь это было так волнующе — увидеть давно утерянных друзей, их лица. Хотя они так же быстро исчезали, как и появлялись. В основном это не имело значения — реальные или вымышленные — люди рядом с ней редко понимали, о чём она говорит. Когда бы это ни случалось, она вспоминала о своём непослушании. Чувство стыда вызывало смятение, которое угрожало её благополучию.