Глаза у Прайса округлились.
— Из моего револьвера? — повторил он. — Это что, шутка?!
— Увы, мистер Вашингтон, это совсем не шутка.
Положение весьма серьезное.
Прайс на минуту прекратил бегать по комнате и, остановившись у бара, налил себе в стакан виски.
— Где сейчас Тедди? — отрывисто спросил он, выпив содержимое одним глотком.
— Его выпустили под вашу ответственность. Я решил, что на данный момент школа для него — самое безопасное место, поэтому сейчас Тедди в классе. Я порекомендовал ему вести себя так, словно ничего не случилось. Пока это единственное, что мы можем сделать.
— Газетчики уже пронюхали? — спросил Прайс, наливая себе еще порцию виски.
— Пока нет. — Говард Гринспен внимательно следил за действиями Прайса, гадая, предложит он виски ему или нет. Не то чтобы адвокату хотелось выпить, просто от этого зависело, как ему вести себя дальше.
Прайс виски не предложил, и Говард Гринспен понял, что мистер Вашингтон не вполне владеет собой.
— Но это только вопрос времени, — мстительно добавил он.
Прайс залпом выпил вторую порцию виски и со стуком поставил стакан на столик.
— Господи Иисусе! — воскликнул он. — Тедди — убийца!.. Бред! Кто в это поверит?..
— Многие могут поверить, — поспешил вставить адвокат. — Я так понял, что у полиции на руках очень серьезные улики.
— Да? Какие?
— Ленни Голден вспомнил номер джипа. Это была машина Тедди — тут нет никаких сомнений.
— Тогда его наверняка угнали.
— К сожалению, нет. И Мила, и Тедди подходят под описание преступников, которое полицейский художник составил на основании показаний Ленни Голдена. Кроме того, она заговорила…
— Кто?
— Мила. Как я уже говорил, она заявила полиции, что Мэри Лу застрелил именно Тедди. Она также утверждает, что он угрозами заставил ее сесть в машину и поехать с ним в город. И между прочим, она обвиняет его в том, что он напичкал ее наркотиками и изнасиловал.
— Изнасиловал? Тедди изнасиловал эту тварь?! Да ты что, смеешься надо мной, что ли?!
— К несчастью, нет, — хладнокровно ответил адвокат. — И если эта история просочится в газеты, вам придется плохо вне зависимости от того, насиловал ваш сын эту девицу или нет.
— Что говорит Тедди?
Гринспен пожал плечами:
— Он утверждает, что все было с точностью наоборот. Это Мила стреляла в Мэри Лу и Ленни Голдена. И это она подпоила его и заставила нюхать кокаин. Кроме того, там еще какая-то история с кражей компакт-дисков из магазина.
— Проклятье! — взревел Прайс. — Где Мила сейчас? Где эта мерзкая тварь?!
— Я же сказал: Мила Капистани в тюрьме. Учитывая все обстоятельства, мне показалось, что вы вряд ли захотите, чтобы я внес залог и за нее.
— Правильно, — кивнул Прайс, думая об Ирен и о том, что она может чувствовать сейчас. Когда полтора часа назад он вернулся домой, она не сказала ему ни слова — только приняла у него шляпу, и предупредила, что его адвокат хочет увидеться с ним по срочному делу. Прайс велел ей позвонить Гринспену и сказать, чтобы он приехал. Только тогда он узнал, что случилось. — Ну и что ты собираешься делать? — спросил он.
— Я уже договорился с одним из лучших адвокатов по уголовным делам, — сказал Гринспен. — Он готов встретиться с вами и Тедди завтра в любое время. Предварительно вы, мистер Вашингтон, должны поговорить с сыном один на один, чтобы уяснить себе, как все было на самом деле.
— Я и сам хочу с ним поговорить! — снова вскипел Прайс. — Дерьмо неблагодарное! У него было все, что он только хотел и чего никогда не было у меня, — и вот как он меня отблагодарил! Теперь меня будут склонять на всех углах, а такая известность мне не нужна!
— У меня есть одно предложение, — сказал Гринспен.
Прайс приподнял брови:
— Какое же?
— Нужно, чтобы мать Тедди как можно скорее подключилась к этому делу. Это произведет впечатление на присяжных. Мальчик, мать которого волнуется за него, вызовет больше сочувствия, чем подросток, чья мать даже не появилась в суде.
— Ты что, издеваешься надо мной? — взревел Прайс. — Джини — наркоманка и шлюха, пробы ставить негде, а ты хочешь притащить ее в суд?
— Когда вы в последний раз с ней виделись?
— Какое, черт побери, это имеет значение?
— Может быть, с тех пор она взялась за ум…
— Только не Джини, — мрачно ответил Прайс.
— Что ж, тогда нам придется с ней поработать.
Пусть оденется поскромнее и, главное, пусть забудет о косметике, пока идет процесс.
— Черта с два она это сделает! — откликнулся Прайс. — Джини красит морду и наклеивает ресницы, даже когда отправляется в туалет. И на Тедди ей наплевать. Она не виделась с ним уже бог знает сколько лет.
Гринспен пожал плечами:
— Что ж, посмотрим, что скажет ваш адвокат по уголовным делам, а пока… Подумайте над моим предложением, мистер Вашингтон.
— Думать — это твоя работа, Гринспен! — рявкнул Прайс. — Твоя, а не моя. Я плачу тебе деньги, вот ты и думай, как вытащить моего сына и оградить от скандала меня!..
Как только Гринспен уехал, Прайс вызвал звонком Ирен. Войдя в гостиную, она застыла в дверях;
Прайс тоже молчал и только смотрел на нее.
— Почему ты ничего мне не сказала? — выдавил он наконец.
Лицо Ирен оставалось неподвижным. Казалось, оно вытесано из самого твердого камня.
— Я сама не понимаю, что происходит, — ответила она спокойно. — Мила в тюрьме… Теперь мне придется вносить за нее залог.
— Ты хоть знаешь, какие показания она дает?
— Никто мне этого не сказал.
— Твоя дочь утверждает, будто ту женщину застрелил Тедди.
— В это трудно поверить, — покачала головой Ирен.
— А тебя никто не просит верить! — выкрикнул Прайс. — Свидетель сообщил полиции, что это Мила стреляла в него и в женщину. Ты понимаешь, что я говорю? Револьвер был у твоей Милы, это она убила Мэри Лу Беркли… — На его виске забилась жилка. — А теперь она пытается свалить вину на моего сына!
— У Милы нет и никогда не было оружия, — ответила Ирен ровным голосом.
— У Тедди тоже его не было! — заорал Прайс. — Зато револьвер был у меня! А твоя дрянь дочь утверждает, что Тедди стрелял из моего револьвера.
— А где ваш револьвер сейчас?
— Можно подумать, что ты не знаешь! — усмехнулся Прайс. — Тебе известно, где я храню «травку», где лежат презервативы и где — носки. Так вот, я хочу, чтобы ты сходила и посмотрела, на месте мой револьвер или нет.
Ирен вздохнула.
— Я уже проверила, — сказала она. — Его там нет.
— Черт возьми! — взвыл Прайс и рассек воздух кулаком. — Этого только не хватало!
— Мила не могла его взять, — сказала Ирен. — Я не разрешаю ей заходить в дом, особенно когда меня нет.
— Твоя Мила ходит куда хочет и когда хочет, — перебил ее Прайс. — Она шляется по всему дому. И я знаю, что она побывала в моей спальне!
— Я никогда бы не позволила Миле…
— К дьяволу Милу! — решительно сказал Прайс. — Главное — добавил он несколько спокойнее, словно размышляя вслух, — что эта история может плохо отразиться на мне. Стоит только газетам пронюхать, в чем дело, и пошло-поехало!.. Все эти газетенки будут писать не о Миле и не о Тедди, они будут писать о Прайсе Вашингтоне — темнокожей звезде с застарелой привычкой к наркотикам и виски… — Тут, словно припомнив о каком-то важном деле, которое он давно собирался сделать, Прайс шагнул к бару и налил себе еще виски. — Слава богу, что Мэри Лу тоже была черной, — пробормотал он. — Если бы она оказалась белой, моего Тедди могли бы линчевать!
— А как насчет Милы? — подала голос Ирен. — Ей, наверное, нужен адвокат…
— Я уже сказал — плевать я хотел на твою Милу! — заорал Прайс. — Мне необходимо срочно поговорить с Тедди, так что поезжай в школу и привези этого идиота домой. О Миле поговорим потом, когда я выслушаю, что скажет мне мой собственный сын.