Макс снова прижал палец к губам и покачал им в воздухе. После того как испуганные девушки согласно кивнули головой – что поняли. Спецназовцы начали одного за другим, как в тире – расстреливать находившихся в помещении, за исключением майора.
Подойдя к безмятежно дремлющему командующему Гарнизона, Макс с силой похлопал его по щекам. Ошеломлённый от подобного будильника, офицер моментально открыл глаза и ошарашенно уставился на Макса.
– Ты что! – Истошно заорал он, водя непонимающим бараньим взглядом по сторонам.
– Вставай, власть сменилась! – Сказал ему Макс, для пущей убедительности подтверждая свои слова ударом в челюсть.
– Ты что! – Заорал повторно тот, пытаясь вскочить с кровати.
Наконец ему это удалось, сев на кровать – он начал испуганно озираться по сторонам. Когда его взгляд упёрся в разбросанные неподвижные тела своих гвардейцев, он всё понял. Посмотрев растерянно на стоящих вокруг спецназовцев, он, заикаясь – процедил:
– И чт.. о?! – Других слов у него уже видимо не было.
Макс, достав карту посёлка и его окрестностей – ткнул в неё пальцем.
– Покажи, где расположена миномётная батарея и будешь жить, я обещаю!
Посмотрев налитыми кровью глазами на Макса – тот процедил:
– Пошёл ты, "Москаль" – нахер!
– Вот это видал – он показал дулю. Судя по всему – офицер был заядлым националистом и уже вполне пришёл в себя. Посмотрев на него – Макс, вытащил нож.
– Как знаешь!
– Нацистская морда... Второй раз предлагать не буду!
Закрыв глаза, офицер застыл неподвижно – как памятник самому себе. По всему было видно – что он не из робкого десятка.
– Я знаю, прозвучал женский голос – поднявшись на ноги, одна из девушек смотрела на Макса.
– Для этого, эта мразь, тебе не нужна – произнесла она с расстановкой, подходя к Максу и хватаясь за нож в его руке. Она перевела взгляд на сидевшего истуканом бандеровца. Растерявшись Макс, отдал ей финку.
Подойдя к вновь прозревшему, от услышанного– националисту. Девушка, не раздумывая нанесла удар, за ним ещё один и ещё – пока опешившие от происходящего спецназовцы не вырвали её у неё. Опустившись на пол, девушка обхватила голову руками и зашлась в истерике.
Уничтожить батарею тихо не удалось, группу Макса обнаружили, и теперь она с боем пыталась вырваться из посёлка. Прорываясь к его окраине, Макс потерял уже одного человека – ещё один был серьёзно ранен. Разбуженные стрельбой, бандеровцы вылазили изо всех щелей и тут же палили во все стороны, если им что-то, где-то – показалось подозрительным. Через некоторое время стрельба звучала повсюду, наверно они думали – что в посёлок ворвался целый батальон ополченцев. Именно эта неразбериха, позволила группе спецназовцев добраться до самого последнего дома – на его окраине. Но здесь их практически блокировали.
Забаррикадировавшись в нём, спецназовцы заняли круговую оборону. Даже освобождённые и увязавшиеся вслед за ними девушки – взяли в руки оружие. Понимая, что с подходом дополнительных сил – ловушка захлопнется полностью. Макс приказал всей группе прорываться к лесу, оставшись с раненным в ногу Лёхой – прикрывать их отход. Уйти с ним они всё равно бы не смогли – а бросить его он просто не мог. Через полтора часа.
Он помирал, он это прекрасно понимал. Пуля угодила в бок и по всему – видимо туда, откуда её при этой жизни уже бесполезно извлекать – прямо в печень. Кровь хлестала через зажатую пальцами маленькую пробоину, нескончаемой тёмно-багровой струёй. Сомнений уже не было.
– Сколько ему осталось при таком неприятном раскладе?!
– Пятнадцать, максимум 20 минут! – Макс поморщившись, усмехнулся. Он лежал, прижавшись спиной к стене у окна, положив снайперскую винтовку на колено и нацелив её на проём двери.
– Ничего! – Подумал он.
– Первый, кто засунет сюда свою глупую голову – получит своё напоследок. Он бросил искоса взгляд на безжизненное тело напарника, Леха, безусловно – был мёртв. Этот день, по-видимому – оказался самым неудачным в их жизни и как не прискорбно, судя по всему последним.
К его удивлению, его почему-то это совсем уже не пугало – всё, что было до этого в его жизни, вдруг в одно мгновение обесценилось. Ему теперь совсем не было за что-то в ней держаться. Она ещё в нём теплилась – но уже ничем не согревала. Она стала ему в этот миг безразлична. Это нельзя было передать словами, просто все связывающие его с ней ощущения – куда-то пропали.
– "Видимо, когда наконец-то до мозга доходит – что смерть неизбежна, и он больше не в силах что-либо уже поделать, с этим неприятным для него казусом, все предохранители начинают один за другим выходить из строя. Пережигая все нити прежних ощущений, так сказать, чтобы избавить рассудок от дальнейших негативных процессов. Успел ещё подумать Макс и усмехнулся.