Макс, был "Солдатом Фортуны". Он сам нанимался по контракту в ту или иную горячую точку на планете. Задача была простая – привести в чувство тех или иных зарвавшихся деятелей, или ещё какого-нибудь совсем обезумевшего персонажа. Которому, было уже давно наплевать на всё – кроме своих денег, власти или мания величия. Он побывал за свои 38 лет, во многих горячих точках. Участвовал в первую и вторую "Чеченские кампании", уничтожая свихнувшихся "Представителей рода человеческого" – на Джихаде и Американских долларах. Он прошёл десяток стран, и сейчас его вот занесло в обезумевшую от гражданской войны – "Украину".
Риск, был второй натурой Макса – а без "Адреналина" он вообще не мог жить. Он прыгал с парашютом с таких мест – откуда большинству людей, даже смотреть было страшно. Он залазил туда – куда даже птицы старались не забираться. И вот сейчас он – Максим Марьялов, бывший капитан Российской армии -видимо испытал свою судьбу до конца. Макс сплюнул кровавую жижу, скопившуюся во рту на пол и прислушался к доносившимся с улицы крикам.
– Эй, Русский! – Орал кто-то за окном.
– Бросай свой самострел в окно – он тебе больше не понадобиться!
– Тебе кранты, Москаль, до бачился, хай к нам – мы тебе лекарство пропишем. Захохотал ещё кто-то.
– Кидай ружьишко Ватник, если хочешь мамочку увидеть – Съязвил ещё один.
– На панели. Гы. Гы. Гы! – Пропищал фальцетом третий.
– Кто-то прокричал что-то на Английском.
– Москаль!
– Если не выкинешь ружьишко, мы закинем тебе гранатку – Усёк твою мать!
– Ластай лапы и выползай – даём тебе пять минут! – Послышался ещё чей-то, более уверенный и жёсткий голос. Сомнений не было, через пять минут в окно полетит граната. Макс со злостью сплюнул.
– Хай, Басурмане – сдаюсь! – И деревенеющей рукой вытолкнул "СВТ" в окно.
Через минуту в дверном проёме, одна за другой – показались три ухмыляющиеся морды.
– Ну что, Москаль допрыгался – с усмешкой сказал мордатый бандеровец, поигрывая огромным тесаком в руке. На его голове гордо красовалась каска с намалёванной нацисткой свастикой. На губах – играла ехидная, противная ухмылка. Щека была обезображена давним ножевым шрамом, а подбородок недельной рыжей щетиной.
– Сейчас мы тебя будем немного резать, Кацап – заметил ещё один, тощий как кочерга. В его руке то же появился нож.
– Этот готов! – прокомментировал третий, похожий на расплывшуюся амёбу – пиная ногой безжизненное распростёртое на полу тело Лёхи.
– Ну, Москаль, хочешь, что ни будь сказать напоследок своим "Ватникам" – поинтересовался мордатый, вытаскивая смартфон.
– Давай, не стесняйся!
– Я запишу и передам по назначению – заметил он с гнусной ухмылкой.
– Землице, ему нашей захотелось – процедил тощий, присаживаясь перед Максом на корточки.
– Щас мы тебя ей накормим! – Захохотала «Амёба», имевшая когда-то явно женское начало.
– Сборище явных дегенератов – подумал Макс наблюдая за ирреальной троицей.
– Это не Ваша земля, Вы её продали американцам – продажные твари!
Процедил он, еле двигая языком. В угасающем сознании – пришельцы уже начали терять нормальные очертания. Собрав последние силы – он прошептал, вытаскивая из-за спины руку:
– Но я сомневаюсь, что Вам придётся топтать её и дальше – Из разжатых пальцев к ногам националистов покатилась граната. Последнее что он запомнил, проваливаясь в пустоту – это расширившиеся от ужаса зрачки глаз тощего.
Через секунду, взрыв разметал тела всех собравшихся в комнате по стенам – урегулировав все разногласия. Время остановилось.
Яркий свет, ослепил Макса – когда он открыл глаза. Он не чувствовал своего тела, не ощущал запаха, тепла или холода – он не чувствовал ничего, как впрочем и не слышал. Вокруг была тишина и странная бездонная пустота – в которой он болтался словно приколотая иголкой бабочка, посреди какой-то странной вязкой субстанции. Но он не был здесь один, у него осталось зрение. Он мог видеть, и он видел прямо перед собой, вокруг себя, под собой. Везде, висевших в пустоте бесконечными рядами – тысячи, миллионы людей. Вернее их тела, такие же голые и беззащитные – как и он. Никакого, ни одного движения или звука – время, словно полностью остановилось в этом пространстве.