Панкратова утерла платочком слезы и продолжала:
— Мне стало страшно. Я спросила: «Кому помочь и чем? Я слишком незначительная персона». Дина отвечает: «Мой муж, Александр Михайлович Тишковский, поручил мне заботы об одном человеке. Кто он — не ваша печаль. Вы же, надеюсь, не в чека работаете?..» «А где ваш муж сейчас?» — спрашиваю. Дина улыбнулась: «Далеко. Там, где нас с вами нет. Успел скрыться и находится в надежном месте. Речь идет о другом человеке. Я знаю, что у вас есть приятельница, Мария Кручинина, она работает медсестрой в военном госпитале. Воздействуйте на нее, если понадобятся деньги — сколько угодно!..» — «Но чем она может быть полезна?» — «Надо организовать отправку поездом в Коканд под видом раненого красноармейца того самого значительного человека. Нужны госпитальные документы на красноармейца Михайлова, раненого в боях с мятежниками и теперь возвращающегося в родной город. Сопровождать «Михайлова» должна медсестра, то есть я... Можете придумать мне любую фамилию. Вот и все. Советую не отказываться. Деньги получите больши́е, а в случае отказа — еще бо́льшие неприятности!»
Анна Владимировна вновь всплакнула.
— Подумать только! Наглая девчонка. Угрожает!.. Я всю ночь не спала. И вот прибежала к тебе. Что делать? Ведь меня убить могут, как того беднягу... Карповича!
Кручинина задумалась. Отказать?.. Можно спугнуть крупную дичь. Согласиться сразу?..
— Не расстраивайся, Анна. Не те сейчас времена. Тишковские и прочие нынче прячутся в подполье. А впрочем... Я посоветуюсь в регистратуре. Есть там один корыстолюбивый человечишко. Давай встретимся после обеда.
Я рассказываю об этой истории и думаю: как бы поступили мои товарищи из угрозыска весной восемнадцатого года, когда они были неопытными оперативниками? Схватили бы этого «значительного человека» — и дело с концом. Но в январе девятнадцатого мои коллеги были уже стреляными воробьями. Их на мякине уже не проведешь.
Кручинина условным, с виду невинным, кодом оповестила по телефону Аракелова. Тот приехал в госпиталь. Узнал о визите жены Тишковского. Быстро возвратился на Шахризябскую, 1, доложил Пригодинскому, тот — Цирулю. Фриц Янович немедленно отправился к товарищу Сидорову, который после трагической гибели Игната Порфирьевича Фоменко исполнял обязанности председателя Туркестанской Чрезвычайной комиссии. Тут же провели оперативное совещание. Совершенно ясно, что из Ташкента пытается вырваться один из главарей заговора. Но кто?.. Арестовано много, но из крупных мятежников схвачены лишь Агапов с Поповым да генералы Гордеев и Павловский.
Быстро все прикинув, решили: создать «господину Икс» все условия для проезда в Коканд под видом раненого, которого сопровождает медсестра. Ведь нет сомнения, что этот «господин Икс» едет не на пустое место. Очевидно, часть мятежников скрывается в Коканде.
После обеда Кручинина сообщила Анна Владимировне, что, кажется, в регистратуре корыстолюбивый тип может все устроить. Только ей, Кручининой, необходимо повидаться с Тишковской-Фадеевой. Надо же посмотреть ей в глаза, познакомиться. Сейчас такое время... Никому нельзя доверять на слово.
Анна Владимировна вскоре приехала на фаэтоне с субтильной жеманницей, в карих глазах которой поблескивали опасливые огонечки. Кручинина заявила:
— Я прошу вас, Анна Владимировна, оставить нас. И ни о чем не беспокойтесь. Можете спать по ночам сном праведницы. А мы тут с Диночкой сами договоримся.
Когда же Панкратова удалилась, медсестра завела серьезный разговор:
— Вы, милочка, — обратилась она к Тишковской, — представляете себе, чем нам грозит провал?.. Вот и держите язык за зубами. Ни единой души не посвящать в наше предприятие. Я лично рискую из уважения к вашему мужу, героическому борцу против большевиков.
— Я... Я не знаю, как вас отблагодарить!.. Вот сто золотых империалов. Возьмите.
Медсестра возмутилась.
— За кого вы меня принимаете?!. Я из благородных побуждений. Что касается этих ничтожных золотых кругляшков... Мы их сейчас отдадим стяжателю из регистратуры. Идемте!.. В госпиталь.
В госпитале Тишковская осталась в коридоре, а Кручинина вошла в регистратуру, где сидел в одиночестве усатый субъект неопределенных лет и лениво покуривал самокрутку.