Чрезвычайная комиссия совместно с уголовно-розыскной частью и Управлением охраны города принимает энергичные меры к поимке всех соучастников кровавого бандита».
От себя же добавлю, что соучастники Абрека были вскоре схвачены. Ескина и Орешникова ТуркЧК и Управление охраны наградили именными золотыми часами.
Вот какие замечательные кадры защитников революционного правопорядка воспитала Советская власть!
Открылась, наконец, и тайна записей в дневнике Блаватского о том, что какие-то ценности находятся у княгини. Муфельдт спросили, когда она последний раз видела Осипова.
Она усмехнулась: «Когда он тягу давал из Ташкента, забыв даже про меня, про свою княгиню, как он меня называл».
Присутствовавший при допросе Аракелов вдруг хлопнул себя по лбу ладонью и воскликнул, подобно Архимеду: «Эврика!.. Нашел!»
И тут же объяснил чекистам суть дневниковых шифровок Блаватского.
Вот ведь какая «универсальная» фигура — Е. Э. Муфельдт! Кровавая уголовница, кровавая контрреволюционерка!!!
Страшно, говорят, на нее было смотреть, когда она поняла, что одним-единственным словом «княгиня» выдала себя с головой!
Однако не надо вздыхать спокойно, предполагаемые мои читатели, посчитав, что, уничтожив банду Муфельдт—Абрека, было окончательно покончено с разгулом организованной преступности и контрреволюционными ядовитыми гнездами.
И по сию пору идет борьба не на жизнь, а на смерть. Все еще не перевелись басмачи, выродившиеся в разбойничьи шайки; мстят новой власти, власти рабочих и дехкан, недобитые белогвардейцы. Много бед причиняли и продолжают причинять фальшивомонетчики. Вот всего лишь несколько строк из газетной статьи с поражающим воображение заголовком — «Фабрика денег».
«После того, как некоторое время назад было ликвидировано три шайки фальшивомонетчиков... уголовный розыск отличился вновь по такому же делу.
На этот раз сенсация превзошла все. Раскрыта целая фабрика, производившая массовое изготовление фальшивых денег. Не менее поражает состав этой преступной шайки... В данном случае мы имеем дело с представителями враждебно-классового элемента. Кто раньше в Ташкенте не знал владельца щеточной фабрики по улице Махрамской, 11, — Мельникова Ивана Васильевича? Кто в недавнем прошлом не проходил мимо его двух магазинов по ул. Романовской?..
Так вот, теперь этот капиталист выступил в новой роли... стал изготавливать фальшивые деньги... Агенты уголовного розыска произвели до 60 арестов и еще больше обысков у пособников и сбытчиков... По предварительному подсчету, шайкой было изготовлено и сбыто свыше 100 млн. рублей фальшивых денег... В ходе многочисленных обысков обнаружено значительное количество оружия, боеприпасов...»
Как видите, предполагаемые читатели моих скромных записей, шайка Мельникова — это шайка экономических контрреволюционеров, запасшаяся также и оружием.
Верховный революционный трибунал Туркреспублики (кстати сказать, одним из членов трибунала была Эльза Цируль, жена Фрица Яновича) сурово, но справедливо карал злобных и непримиримых врагов Советской власти. Как говорили древние римляне: «Дура лекс — сед лекс!» — «Суров закон, но — закон!»
Помню, каких только жутких слухов не распускали скрытые враги революции и болтуны-обыватели! Дескать, теперь всех, даже случайных участников мятежа, большевики будут расстреливать и даже... четвертовать!.. И как это часто бывает, распространители вздорных, провокационных слухов в конце концов сами уверовали в свои измышления. Характерный случай произошел в марте 20-го года, когда, наконец, командующему Ферганским фронтом Веревкину-Рохальскому сдался Мадамин-бек, а его так называемое «правительство» — полковник Корнилов, генерал Алексеев, незадачливый глава ташкентской милиции времен Керенского — Арсеньев, в также «министр» внутренних дел и юстиции Ненсберг — было арестовано.
Лысый толстяк, бывший присяжный поверенный Ненсберг, дрожа, как овечий хвост, угодливо улыбаясь, давал показания. В заплывших жиром глазках его мельтешил ужас. Он с готовностью сообщил, что после провала ТВО глава этой контрреволюционной организации генерал Кондратович бежал к басмачам. А вот недавно бесследно исчез.
— Мне стало известно, — утробным шепотом сообщил Ненсберг, — что его отравили... или задушили. Нашим бывшим зарубежным благодетелям такие свидетели, как генерал Кондратович, опасны. Он для них стал, как говорят дипломаты, «персона нон грата» — нежелательное лицо. Слишком много знал. Похоронили генерала где-то здесь, в Скобелеве. Тайно!