Выбрать главу

Фоменко помрачнел.

— Так... Хреновая картина. За сарычевскую учебную команду надо браться серьезно... Только куда же он сам-то девался, а?

После тяжелой ночи Пригодинский, вздремнув часок-другой, вступил в свой кабинет. Следом явился дежурный, доложил:

— Только что позвонили. В Саларе обнаружен труп в мешке.

— Откуда звонили?

— Из имения «Дегресс», в конце Дачной улицы. Рабочие прокапывали арык. Мешок нашли в камышах. Вот запись в журнале. Звонил техник по фамилии Рогожин.

— Так... Крошкова позовите.

Зашел консультант, поклонился.

— Александр Степанович, вы, должно быть, насчет убийства на Кауфманской?

— Не угадали, коллега. Временно отложите дело с убийством на Кауфманской. Другое дело в буквальном смысле слова всплыло.

— Что такое?

— Обнаружен труп в мешке. Прошу вас осмотреть место, где найден мешок, составить протокол. Кого возьмете с собой?

— Хотелось бы Коканбаева и Ескина. Отличные юноши. Перспективные.

— Натаскиваете?

— Для пользы дела.

— Спасибо, Сансаныч. Берите их. Дежурный фаэтон в вашем распоряжении. Ни пуха, ни пера!

Вскоре фаэтон тронулся в путь. С Романовской выехали на Касьяновскую, миновали Ходжентскую, Рядовскую, Череванский переулок, Андреевскую, проехали мимо Губернаторской дачи, а затем узкой дорогой меж фруктовых садов и клеверных угодий добрались до деревянной саларской переправы. Привольные, просторные места. Лет семь назад Крошков охотился здесь на фазанов и диких уток, которых было великое множество.

На противоположной стороне Салара розыскников встретил техник Рогожин с рабочими.

— Уголовный розыск, — представился Крошков, предъявив удостоверение.

— Идемте...

У отлогого берега, густо заросшего камышом, лежал длинный мешок, уже развязанный.

— А где веревка, которой была завязана горловина? — поинтересовался Крошков.

— Выбросили.

Крошков поморщился.

— Надо бы отыскать.

— Зачем?.. Да и не веревка это была вовсе.

— Тем более.

Рогожин распорядился:

— Давай, Степан, ищи в камышах. Ты бросил. Ты и ищи.

Рабочий побрел в камыши. Вскоре раздался всплеск — Степан оступился, свалился в воду. Матерно ругаясь, захлюпал по камышовым зарослям. Тем временем мешок оттащили на берег и извлекли из него труп мужчины в военном обмундировании. Шею убитого туго стягивал солдатский пояс. Никаких ран на теле или голове, никаких травм.

— Ой-йе!.. — не выдержал Коканбаев. — Какой страшный!

— Привыкать надобно. Такая уж работа, ничего не поделаешь. — Успокаивая юнцов, Крошков одновременно обыскивал убитого, точнее — задушенного. Вынул из нагрудного кармана гимнастерки размокшую книжечку, оказавшуюся партийным билетом. Чернильный текст расплылся, однако Крошков с помощью лупы все же разобрал фамилию, имя и отчество владельца билета — Сарычев Александр Алексеевич!

От неожиданности Александр Александрович вздрогнул. Кажется, сбылись самые худшие предположения. Правда, возможно и то, что партбилет умышленно положили в гимнастерку убитого. Но где же тогда сам Сарычев?

Усилием воли Крошков скрыл от своих воспитанников одолевавшее его волнение. Распорядился вполголоса:

— Обувь, одежду, белье с убитого снять... Нет-нет, не раздевать. Разрезать по шву голенища, гимнастерку, все остальное... Да смелее, друзья!

Вдалеке вдруг послышались радостные выкрики:

— Нашел! Нашел!..

— Что там еще за Архимед? — спросил Крошков.

— Да это Степан, — напомнил техник Рогожин. — Наверно, нашел то, чем был завязан мешок.

Подбежал Степан, мокрый, радостный.

— Вот эта чертовина, будь она неладна. Теперь обсушиваться надо. И зачем я ее тогда швырнул?.. Редкостная вещица.

Степан протянул «редкостную вещицу» Крошкову. Это был витой кожаный шнур с блестящим карабинчиком на конце. Германские офицеры щеголяли такими шнурами, пристегивая к рукояткам маузеров.

Далее выяснилось, что труп находился не в обычном мешке, а в солдатском матраце. Определенно, в убийстве участвовали военные. Если... Если все это не сделано умышленно, чтобы сбить следствие с правильного пути.

Крошков поручил Коканбаеву сопровождать телегу со скорбным грузом, написал записку в судмедэкспертизу.

— Будет исполнено! — отвечал парнишка, дрогнув голосом. Вечно улыбающийся, жизнерадостный, он сейчас выглядел не лучшим образом. Дикая, зверская расправа над человеком потрясла юношу.