в комнату, где сейчас находилась девочка. Тут же щелкнул арбалет, сразив
одного из врагов прямо на пороге. Затем изнутри донесся звук удара,
более глухой, чем предыдущие, и сразу же — короткий взлаивающий визг. Я
с облегчением перевел дух.
Эвьет снова выскочила в коридор, с арбалетом в одной руке и двумя
импровизированными факелами в другой (на одну из деревянных ножек
налипла окровавленная шерсть). Вместе с факелами она держала еще
какую-то тряпку. Ее нога поскользнулась в луже собачьей крови, но
девочка сумела сохранить равновесие и подбежала ко мне.
— Через окна не выбраться, их там полно, — подтвердила она мои
предположения.
— Огниво и кремень в сумке, там внутри маленький карман, -
напуствовал ее я, поворачиваясь к ней боком, на котором висела моя
котомка.
— Свои есть, — ответила Эвелина, вручая мне оба факела (пришлось
тоже взять их одной рукой) и запуская руку в карман рубахи.
— Запасливая, — оценил я.
Пока она высекала огонь и поджигала тряпки, в коридоре показался
еще один пес. Но, оценив участь предшественников, вдруг поджал хвост и
попятился обратно в комнату. "Да здравствует трусость!" — подумал я.
Наконец оба факела загорелись. Эвьет взяла их у меня и протянула
мне "лишнюю" тряпку:
— Это повяжи на свой меч и тоже подожги.
— Отличная идея! — оценил я. В самом деле, тряпка закрыла лишь
небольшую часть лезвия возле острия, так что меч сохранял боевые
свойства, а огонь мог напугать собак даже сильнее, чем пахнущая кровью
сородичей сталь.
Тем временем напор на кухонную дверь прекратился. Очевидно, псы
поняли, что у них не хватит силы ее открыть (пожалуй, хватило бы, сумей
они навалиться все разом, но сколько собак могут упереться в дверь
одновременно? Едва ли более трех.) Однако я не обольщался. Они
продолжают чувствовать наш запах и наверняка ждут нас на кухне.
— У нас два плана, — объяснил я Эвьет. — Первый: если Верный еще
возле крыльца и… в порядке, мы попробуем пробиться к нему через кухню
и ускакать. Второй: если первый план невозможен, прорываемся к люку
подпола и лезем внутрь потолковать по душам с бабкой. Не сомневаюсь, что
это она позвала собак. Значит, должна знать и как их отогнать. Но будь
осторожна. У старой карги в подполе может быть спрятано какое-нибудь
оружие. Пусть даже это просто вилы или коса…
— Ей это не поможет, — угрюмо процедила баронесса.
— Только не убивай ее до того, как я с ней поговорю, — усмехнулся
я. — Ладно, встань за моим плечом, и я открываю дверь.
Теперь у каждого из нас в левой руке был факел, а в правой -
основное оружие. Арбалет Эвелины был вновь готов к стрельбе, но,
разумеется, в ближнем бою у нее был лишь один выстрел. Сделав ей
предостерегающий знак, я осторожно отступил от двери вспять по коридору
— в ту же сторону, в которую открывалась дверь. Рванись собаки в атаку
сейчас, мы бы вновь оказались на несколько мгновений отделены от них
дверью, уже открытой.
Но атаки не последовало. Что ж — оставалось только атаковать самим.
Я рывком распахнул дверь и ворвался в кухню. Псы, разумеется, были
там — сидели и ждали; в тот же миг они повскакивали. Их было, должно
быть, не меньше десятка, а Верного за окнами видно не было.
— Второй план! — крикнул я, одновременно пихая меч с горящей
тряпкой в морду ближайшему врагу и отмахиваясь факелом от второго,
готового наброситься слева. В тот же миг щелкнула тетива, и еще одна
собака забилась в агонии. Я обратил внимание, что это была сука, и,
кажется, беременная.
Я почувствовал, как Эвьет прижалась спиной (точнее, висящим на ней
колчаном) к моей спине. Молодец, девочка, грамотная позиция для боя с
превосходящим противником. Теперь надо было двигаться вперед, не теряя с
ней контакта. Тощий рыжий пес попытался прыгнуть на меня, но с визгом
грохнулся на пол, получив прямо в морду факелом, а затем бросился
наутек. Кажется, я выжег ему глаз.
Окруженные рычащим и лающим мохнатым кольцом, мы продвигались к
люку (разумеется, он был закрыт — я сразу понял, что за хлопок слышал
перед началом нападения), яростно размахивая факелами, так, что они
практически сливались в огненные петли. Псы ярились, шерсть на загривках
стояла дыбом, но огня они все-таки боялись. Еще одного, оказавшегося
чересчур смелым, я угостил уже не горящей, а рубящей частью меча. Нам