предметы. Кузнец, вероятно, был удивлен и таким заказом, и такой формой
оплаты, но вопросов задавать не стал…
— Это все? — насмешливо скривил губы рыцарь, с недоверием
разглядывая мое одеяние. Впрочем, горцы и в самом деле нередко носят
зимой нечто подобное. Забрало рыцаря было поднято, и я хорошо видел
молодое лицо — ему было не больше двадцати пяти. — И ты хочешь, чтобы я
поверил, будто дорогу охраняет один-единственный часовой? А что будет,
если мы просто поедем дальше?
— Вас застрелят мои товарищи, — невозмутимо ответил я. — В эту
самую минуту вы на прицеле их арбалетов.
— Пусть покажутся, — потребовал рыцарь, тщетно оглядывая склон в
поисках убежища стрелков. Действительно, столь хорошего укрытия, как мой
камень, поблизости больше не было. Хотя в горах, да еще в плохую погоду,
можно чуть не в упор смотреть на какую-нибудь щель и не видеть ее.
— Только после того, как назовете пароль, — стоял на своем я. — Мы
не выдаем наши позиции неизвестно кому.
— Тогда сперва назови отзыв.
Я мог бы продолжать спорить, что отзыв — на то и отзыв, что
говорится после пароля, но уже понял, что идея узнать пароль самым
простым способом провалилась.
— Ладно, — сказал я, выходя из-за камня на дорогу прямо перед
мордами коней, — попробуем по-другому.
С этими словами я поднял огнебой и застрелил правого дружинника.
Лошади испуганно попятились. Оставшиеся в живых люди схватились за
рукоятки мечей. Но я уже быстро переводил огнебой с одного на второго.
— Уберите руки от оружия. Все равно не успеете.
Они повиновались. Дружинник — поспешно, словно собственный меч
обжег ему руку, рыцарь — подчеркнуто медленно.
— Тот, кто первым скажет пароль, останется в живых, — соврал я.
Несколько мгновений молчали оба, а затем простолюдин, переводивший
взгляд со своего сеньора на мое оружие, торопливо выпалил:
— Сосна!
Признаться, я ожидал чего-нибудь более пафосного. Впрочем, при
грамотно организованной караульной службе пароли меняют регулярно,
пафосных лозунгов тут не напасешься. А Лоис, похоже, все же не такой
рохля, каким его все считали… или дело не в нем, а просто организацией
обороны ведает кто-то из опытных офицеров?
— Он лжет, — тут же презрительно произнес рыцарь, не глядя в
сторону своего подчиненного. — Он не знает пароля. Он придумал это,
чтобы спасти свою жалкую жизнь.
— Знаю! Клянусь, пароль — "сосна"! — настаивал солдат, теперь уже
не отводя взгляда от наставленного на него огнебоя.
— Твой господин говорит, что это неправда, — заметил я. — Кому я
должен поверить — трусу или благородному человеку?
Я выстрелил во второй раз. Солдат опрокинулся на круп своего коня.
— Остались только мы с вами, сударь, — я вновь навел оружие на
рыцаря. — Итак, каков пароль?
— Неужели ты думаешь, что я скажу его тебе? — он был прямо-таки
великолепен в своем презрении.
— Можете не говорить, — согласился я. — Я и сам могу ответить на
свои вопросы. Верить надо, разумеется, трусу, ибо благородный человек, в
отличие от труса, лжет даже тогда, когда ему это не выгодно. И пароль,
соответственно, "сосна". Будь это не так, вы бы не пытались убедить меня
в обратном. Вы бы только порадовались про себя тем неприятностям,
которые меня ожидают, когда я скажу неправильный пароль настоящим
часовым.
От его давешней гордости по поводу того, как ловко он провел
глупого врага, не осталось и следа. Теперь молодое лицо выражало лишь
растерянность и страх, который он тщетно пытался скрыть.
— В таком случае, что тебе от меня нужно? — пробормотал он. -
Кончай скорее.
— Мне нужны ваши доспехи, ваш конь и ваше имя.
Касательно первых двух пунктов ему было нечего возразить — это была
моя законная добыча, но по поводу третьего он вновь начал горделиво
надуваться:
— Я не стану говорить свое имя безродному негодяю, использующему
оружие трусов и подлецов!
— Что касается безродности, то это, в принципе, правда, -
осклабился я. — Но что касается оружия, то я не просто использую его. Я
тот, кто его создал (презрительно сощуренные глаза моего визави
расширились). Да, да. Именнно благодаря мне оно пришло в мир. И за
короткое время отняло уже больше жизней, чем все ваши аристократические
предки за всю долгую историю вашего рода. А поскольку слава рыцарей
зиждется исключительно на убийстве себе подобных, на вашем месте я бы не