- А он упоминал, Галина Ивановна?- Скрыльников сидел напротив Галины, смотрел на нее, подперев по-детски подбородок двумя руками.
- Да, Павел Николаевич. Он говорил: "Северный рынок никогда не получат эти подонки", - Галина виновато посмотрела в глаза Скрыльникова, - простите, что не сказала вам вчера об этом.
- Я знал все это, Галина Ивановна, продолжайте, пожалуйста, - так же невозмутимо и спокойно ответил он.
Да, действительно, люди с железными нервами, как и их первый вождь "железный Феликс". Ни одной мимики на лице, ни одного лишнего движения суетливости. Все спокойно, каждое движение или жест продуманы. Галина закончила рассказ.
- Знаете что, Галина Ивановна, давайте мы все это запишем, - Павел Николаевич достал из стола чистые листы бумаги, авторучку. - И писать мы будем так: я вам продиктую шапку, и подписываться будете не своей, а другой фамилией. Вам какая фамилия нравится?
Галина заколебалась.
- Не знаю... Моя тоже хорошая...
- Да я не возражаю. Фамилия у вас хорошая. Но отныне все свои показания или просто записки, даже звонки, если меня нет, и вам придется срочно что-то сообщить, вы будете представлять под вымышленной фамилией. Позвоните оперативному дежурному, я дам его телефон, он легкий и его не надо нигде писать, а просто запомните. И скажете ему, что хотели мне передать. Я думаю, Морозова - подходящая фамилия.
- Купчиха Морозова, - Галина даже улыбнулась.
- Раньше купчиха, теперь кооператор или предприниматель. Время идет, значение слов меняется. Галина Ивановна, берите ручку и пишите: "Источник сообщает, что в 8.35 в ресторан "Донские зори..."
Когда два листа бумаги были исписаны, Скрыльников попросил:
- И число сегодняшнее поставьте, пожалуйста. Нет, подписываться не надо, просто "Морозова". Все, вы умница, Галина Ивановна.
- Это теперь кличка моя, Морозова, - Галина улыбнулась одними губами.
- Что вы! Клички у них, у нас оперативный псевдоним. Вы ведь согласны помогать нам? Вот и хорошо, сейчас мы заполним еще одну бумагу и все.
- Значит, я буду стукачом, или как это по-вашему - сексотом.
- Галина Ивановна, если вы считаете Королева и его компанию, убивших Елышева и, возможно, приложивших руку к расстрелу семьи Глебовых, патриот-революционерами, я не принуждаю вас подписывать бумаги. Вы свободны, вот ваш пропуск на выход из здания, - Скрыльников опустил голову, перечитывая написанные Галиной листки.
- Нет, Павел Николаевич, я считаю их подонками. Я согласна. Что писать, диктуйте, - Галина уверенно взяла авторучку.
- Знаете, Галина Ивановна, идет уже давно самая настоящая война. И вы попали в ее водоворот. Вы не захотели работать простым детским врачом. Вы в бизнесе. Значит, хотите вы или нет, вы в центре борьбы. Идет раздел собственности. И со стороны государства и со стороны криминала. Если вы в бизнесе, вам надо с кем-то быть - или с нами и выполнять наши требования, или с ними и делать то же самое для них.
- Я хочу с вами, Павел Николаевич, - Галина проговорила это тихим, нежным голосом, почти шепотом, и даже у, казалось, невозмутимого Скрыльникова покраснели кончики ушей.
Он посмотрел в глаза Галины и тоже тихо сказал:
- И я бы хотел быть с вами, - и уже прежним голосом следователя добавил: - Все написали отлично, число и подпись. Да, свою подпись - Захарова, что согласны временно побыть Морозовой.
Оба засмеялись и посмотрели друг другу в глаза.
- Галина Ивановна, - Скрыльников стал серьезным, - для всех, кто спросит, даже из вашего персонала в кафе, салоне или ресторане, сначала вас вызвал майор Тычинин из УВД, потом позвонил я, вы мне сказали, что вас вызвали в УВД. Я сказал, что с Тычининым я все улажу. Поводом для вызова в УВД послужил ваш звонок в 10.20 Ольге Глебовой, вы еще не знали о трагедии, позвонили. Ваш звонок засекли, сообщили, откуда вам Тычинин и позвонил спросить, какие у вас были отношения с семьей Глебовых. Мы тоже засекли ваш звонок. Мы дублируем друг друга. Дело Елышева, занимавшего высокий пост в облисполкоме, находится в нашем ведении, а дело Глебовых - в УВД. Но наше руководство не исключает связь в этих делах и советует нам по делу Глебовых работать вместе с УВД. Вот я и вызвал вас записать вчерашний разговор и задать вопросы о Глебовых. Все, запомнили телефон оперативного дежурного? Никогда нигде его не называйте и не записывайте. Хорошо? Тогда до встречи, - Скрыльников посмотрел в глаза Галины. - И последнее, Галина Ивановна, чтобы меньше настораживать вашу "крышу", могу прийти не я, а другой человек, он скажет: "Я видел недавно в одной квартире очень старинную скрипку". Этот человек будет от меня, он скажет, куда вам прийти.
- Как в кино, - Галина засмеялась, к ней вернулось хорошее настроение.
Здесь в кабинете за толстыми стенами "Серого дома" она чувствовала себя в безопасности.
Скрыльников проводил Галину до лестницы. Галина вышла на улицу. По-летнему, уже совсем по-летнему грело солнце, распустились листочки на тополях, еще совсем нежные, первые. В клумбе, возле "Серого дома", алели тюльпаны. Жизнь продолжается, ход природы неудержим, после холодной зимы всегда приходит весна. Город сбросил белое грязное покрывало и одевался в разноцветные цвета. Суетились дворники: мели, убирали, белили стволы деревьев. Жизнь идет, жизнь продолжается.
Галина приехала в "Пирамиду", зашла в свой кабинет, изнеможенно села в свое кресло. Только теперь она осознала весь ужас случившегося. Семьи Глебовых нет. Нет хохотушки Ольги, любящей жизнь и свободно болтающей по-французски. Нет спокойного, уравновешенного здоровяка Олега. Он защищал Родину в далеком Афганистане, но защитить свою семью, своих детей он не сумел. Нет крепыша Димки, мечтавшего, как отец, быть кооператором, строить людям дома. Нет и хрупкого, похожего на мать, Артемки, всерьез увлекшегося классической музыкой.
"Идет война, страшная, беспощадная гражданская война" - в ушах стояли слова Скрыльникова. Из разговоров с семьей Глебовых Галина знала, что у хозяина семьи Олега, занимавшегося в основном строительным бизнесом, были далеко идущие планы. Он скупал пустыри за городом, строил на этих землях элитные коттеджи. И уже отживший свое "Северный" рынок тоже был в зоне интересов Глебова. Несколько навесов со старыми, давно некрашеными прилавками, вот и весь рынок. Он занимал очень удачное место в самом центре недавно отстроенного микрорайона, и в случае его сноса здесь была бы огромная строительная площадка под строительство нескольких высотных домов или магазинов. Вот где могли сойтись интересы Глебова с конкурентами, и Елышев по всей вероятности был на стороне Глебова или имел от этого свою выгоду. Оба нашли ее почти в одно время с недельной разницей.
Но главное - жестокость, пугающая жестокость преступления. Словно этими убийствами преступники хотели сказать: "мы не боимся никого и не остановимся ни перед чем для достижения своей цели". Наверное, нетрудно было выследить и убить Глебова одного или подстроить автокатастрофу, как с Елышевым. Но Максим, почему Скрыльников не обмолвился даже словом о Максиме? Галина, немного подумав, решила спросить у Скрыльникова. Вспомнив его слова о том, что из рабочих кабинетов не стоит ему часто звонить, Галина вышла на улицу, прошла до угла соседнего с кафе дома; на стене висел телефон-автомат. Галина осмотрелась - ничего подозрительного: Скрыльников говорил, что наблюдают очень часто из припаркованных автомобилей. Улица пуста, ни одного стоящего на обочине автомобиля. Галина достала монету, набрала номер Скрыльникова.
- Слушаю вас, - знакомый голос в трубке.
- Павел Николаевич, я совсем забыла вам сказать, у Глебова был шофер-охранник Максим. Он как тень ходил за шефом. Почему ничего не говорят о нем? - Галина почему-то волновалась, ожидая ответ.
- Галина Ивановна, спасибо за информацию, но тень Глебовых Максим довез шефа до дома, поставил машину в гараж. Он сделал свою работу и ушел к семье. Охрана в доме не входила в его функции, может, и к сожалению.