Кабинет начальника уголовного розыска быстро опустел. Только сейчас Заур почувствовал, как страшно он устал. Давала себя знать третья бессонная ночь подряд. Он опустился на диван, и сразу же заснул.
Разбудил его настойчивый телефонный звонок. Акперов бросился к аппарату. Звонила Марита.
— Слушаю, слушаю. Добрый день, милая. Не могли дозвониться? Что делать — работа… — Разговаривая, он вдруг ясно увидел ее такой, какой она запомнилась в последнюю встречу: непривычно тихой, смущенной, обаятельной. — Как у меня дела? Ничего. Сегодня? Могу. Только на час, не больше. Поверьте, я с удовольствием, но… Хорошо. Я приду.
Он положил трубку, невольно улыбнулся. «Два дня звонила, волновалась, — подумал он, — а я даже не вспоминал о ней».
В дверь просунулась голова Огнева.
— Можно?
Акперов кивнул.
Андрей положил на стол кипу фотографий и пачку отпечатанных на машинке ориентировок.
— Готово!
— Отлично. Несколько ориентировок надо отправить по отделениям города, а остальные по республике и соседям. Что ты собираешься делать сейчас?
— Не знаю. А что?
— Устал? Впрочем, смешной вопрос. Иди отдохни. Отпуск до утра.
— Стоит ли? — Андрей в нерешительности топтался на месте.
— Стоит. Утомленный человек не в силах здраво мыслить. Иди, иди, не упрямься.
Огнев молча вышел из кабинета. Акперов посмотрел на часы. Шесть уже, а Милевский и Агавелов все еще не дают о себе знать.
Заур снова прилег, но уже не спалось. Минут через тридцать позвонил Милевский:
— Вы ждете меня, товарищ майор?
— А ты как думаешь?
— Удалось кое-что установить. Сейчас звоню из товарно-транспортной конторы. Беседовал с шоферами.
— Ну-ну?
— Результаты есть. Шофер ЗИЛ-150 Сеидов рассказал, что в ночь на воскресенье недалеко от Евлаха, на шоссе, подобрал светловолосую девушку. Она плакала. Довез ее до города. Сошла на Шемахинке.
— Имя, имя как ее? — спросил Акперов нетерпеливо.
— Лариса!
— А-а. Продолжай.
— Девушка рассказала шоферу, что с двумя знакомыми ребятами ехала в Тбилиси. В дороге поссорилась с ними, слезла.
— На какой машине?
— «Волга».
— Парней было двое?
— Сеидов утверждает, что она сказала двое.
— А где же третий?
— Этого я не знаю.
— Ну, хорошо. Шофера подробно допроси и можешь отдыхать.
— Слушаюсь.
Акперов сердито бросил трубку, схватился рукой за подбородок. Что же получается, черт возьми? Неужели, ошиблись?
Как всегда в тяжелую минуту, он подошел к окну. Это трудно объяснить, но стоило ему увидеть деловитый поток людей, услышать шум города, и на душе легчало.
Скрипнула дверь. Акперов обернулся, мрачно глянул на Агавелова.
— Можно было бы позвонить. Тут такое, в голову лезет, и не с кем даже посоветоваться, — с упреком сказал он.
— Что случилось, товарищ майор?
— Докладывай сначала.
— Ариф Мехтиев арестован.
Акперов вздрогнул, недоверчиво посмотрел на товарища.
— Ты, как свежий ветер, врываешься в душную комнату. Читаешь мысли что ли?
— И не думал. Сядем, Заур.
Они прошли к дивану, сели.
— Ну, сыщик, — уже спокойно спросил Акперов, — выкладывай, что нашел?
— В скуппунктах ничего. Заехал в железнодорожную милицию. Там встретил приятеля своего Азиза — да ты его знаешь — капитан Курбанов. Посидели, поговорили. Рассказал я ему о наших мытарствах, и, представь себе, Курбанов вдруг начал поглаживать усы. А это добрый признак. Пододвинул он ко мне какую-то бумажку. Гляжу.
— Эдуард, короче. Не играй на нервах.
— Это была телеграмма. Я ее принес тебе.
Агавелов протянул ему бланк. Акперов читал и не верил…
«Ариф Мехтиев арестован кражу чемодана станции Дербент тчк Срочно сообщите компрматериал тчк Проживает НЗС тчк».
Акперов вскочил.
— Мехтиев арестован! Значит, точно — они разобщились. Теперь бы найти Галустяна и Чуркина…
— Найдем. Я поеду и привезу этого типа.
— Путешествия ни к чему. Ты не конвоир, а оперативник. Бери блокнот и пиши.
Агавелов достал записную книжку и авторучку.
— Телеграмма начальнику милиции станции Дербент. Текст, — начал диктовать Заур. — «Ариф Мехтиев обвиняется убийстве тчк Высылаем постановление аресте и этапировании тчк Сопроводите дело кражи Баку этапом тчк». Срочно отошли телеграмму, и ты свободен. Опять Аида тебя ждет?
Оставшись один, Акперов взъерошил волосы.
— М-да, обстоятельства меняются. Посмотрим, что будет дальше.