Заур перехватил взгляд врача.
— Я просто устал, доктор, — пояснил он. — Лучше скажите, жива еще?
— Жива. Мы успели вовремя, — ответил хирург и обратился к фельдшеру. — Кофеин. Готовьте перевязку, и противостолбнячную.
— Будет жить? — голос Заура прерывался.
— Думаю, будет, — хирург, желая подбодрить его, дружески улыбнулся. — Но рана опасная. Как бы не кровоизлияние в мозг. Потеряла много крови. Сейчас введем сыворотку — и срочно в больницу.
— Я поеду с вами.
— Не возражаю, — согласился врач.
Фельдшер начал вводить противостолбнячную сыворотку. Заур отвернулся, отошел в сторону, пропуская в комнату следователя Байрамова и оперуполномоченного.
…Минут через десять машина «скорой помощи» неслась к больнице им. Семашко.
В приемной хирургического отделения дежурил Ковшов. Не скрывая радости, он крепко пожал руку, прогудел:
— Очередное ЧП, дорогой мой? Мы с тобой только и видимся по этим печальным поводам.
— Вот уж действительно. Тяжело ранили девушку. Мою знакомую…
— Опять знакомую? Преступный мир, наверно, решил разом покончить со всеми твоими приятельницами.
Мимо проследовали санитары с носилками. Марита так и не приходила в сознание.
Акперову стало жутко при виде покачивающейся откинутой головы, мертвенно-бледных губ. Он молча кивнул.
Задержав медицинскую сестру, Ковшов приказал:
— Майору Акперову халат и колпак, быстро! — и уже на ходу добавил: — Заур, я в перевязочной. Поднимайся.
Мучительно долго тянулись минуты. Ковшов освободил рану от повязок, начал обрабатывать ее. Заур стоял близко, все время ожидая мгновения, когда Марита очнется, откроет глаза, заговорит.
На скуластом лице Ковшова мелькнула легкая улыбка, Акперов почувствовал — все обойдется. Врач верит. Наконец, кислород оказал свое действие. Дрогнули веки. Марита медленно открыла прозрачно-синие глаза. Заур наклонился над ней, пытаясь поймать ее взгляд.
— Это я! Заур! — закричал он, уже не владея собой. — Марита, слышишь? Я!
Едва шевеля бледными губами, она чуть слышно проговорила:
— Зас-тупин… Ос-кар… У-бийца… Бежал Т-билиси…
Голова Мариты качнулась, она умолкла.
— Умерла? — вырвалось у Заура.
— Нет, — спокойный голос Ковшова вернул его к действительности. — Просто она потеряла сознание из-за потери крови. Сейчас ей сделают переливание. А ты — уходи. Ты мне начинаешь мешать.
Медленно спускаясь по лестнице, Заур размышлял над словами Мариты: «Она назвала Заступина убийцей. Но не сказала «отец». Почему? Неужели она не связана с этой историей? А может быть, я сделал поспешный вывод?
Через пять минут он мчался на такси к райотделу милиции. Мешкать нельзя. Оскар Заступин — «Старик». Надо перекрыть пути побега. Сообщить во все пункты. И не только до Тбилиси, но и по Северной и по Ереванской ветке.
Приметы известны. Он видел его вблизи. Высок, сутул, абсолютно сед. Запоминающееся, не лишенное какого-то жестокого благородства лицо.
Вот уже знакомое серое здание. В кабинете начальника — свет.
Акперов стремительно вбежал в подъезд. Но чем ближе он подходил к массивной кожаной двери, тем медленнее ступали ноги.
ГЛАВА 24
«ОПЕРАЦИЯ СОЧИ»
Два «газика», покачиваясь на рессорах, неслись по асфальту. Позади остались Кировабад, Тбилиси. Дорога то углублялась в лесную чащу, то бежала по равнине, то петляла по горным склонам.
Утро выдалось хмурое, неприветливое. Небо затянуло тучами. Накрапывал дождь. К полудню, когда милицейские машины только-только миновали Сухуми, разразился настоящий ливень. Все вокруг зашипело, забулькало, с гор понеслись желтовато-мутные потоки. Пришлось резко снизить скорость: на почерневшем скользком асфальте «газики» то и дело заносило. Тяжело провисал мокрый брезент. Но машины упрямо рвались вперед, рассекая лучами фар дождевую завесу.
Головной «газик» вел капитан Огнев. Сжав руками баранку руля, он напряженно следил за дорогой. Рядом, поеживаясь от холода, нахохлился Агавелов.
— Вот тебе и «солнце в Гаграх», — невесело сказал Огнев, — прижимая машину к скале, чтобы разминуться со встречной. — Буду тоже все время сигналить, а то…
— М-да, — согласился Агавелов. — Придется заночевать в Гаграх.
— Придется. Лишь бы дождь перестал. Говорят, в здешних краях иногда по несколько дней льет.