– И что же ты собираешься делать, когда мы вернемся в Мензоберранзан, девчонка? Ты что, считаешь, что твоя хозяйка займет там видное положение? – презрительным и едким шепотом осведомилась Квентл.
– Я не знаю, госпожа, – после долгой паузы произнесла Данифай. – Я не загадывала так далеко вперед.
– Чушь. Ты все время размышляешь, с того самого момента, как я обратила на тебя внимание в аудиенц-зале Дома Меларн. На самом деле, я бы даже рискнула предположить, чем, должно быть, заняты твои мысли. Ты размышляешь, как бы тебе вернуться в Дом Йонтирр в Эриндлине с Халисстрой Меларн в качестве пленницы.
– Я не смею думать о таком…
Квентл безжалостно рассмеялась.
– Оставь свои наивные возражения для более легковерных, малышка. Ты еще не ответила на мой вопрос. Зачем мне брать тебя и твою хозяйку в Мензоберранзан?
– Я только надеялась, – запинаясь, произнесла Данифай, – что, может быть, у меня появился бы шанс доказать вам свою полезность, и тогда вы могли бы захотеть дать мне возможность служить вам.
– Я вижу, на этот раз ты не осмеливаешься отвечать за свою хозяйку, – фыркнула Квентл. – Значит, я должна буду вознаградить твою вероломную наглость, укрыв тебя в Доме Бэнр, тогда как я знаю, что ты не что иное, как корыстолюбивая змея, которая покинет свою госпожу, как только ей вздумается?
– Вы ошибаетесь во мне, госпожа, – ответила Данифай. – Обычай принимать лучших и наиболее полезных членов побежденных Домов распространен среди нашего народа. Моя госпожа и я…
Змеи в плетке Квентл зашипели и метнулись к лицу Данифай, заставляя ее умолкнуть.
– Полагаю, – сказала Квентл, – что я вовсе ни в ком не ошиблась. Ты жеманная подлиза, которой не хватило силы на то, чтобы не дать сделать себя рабыней. Ты для меня не более чем бесполезное украшение – или ты очень терпеливая и очень умная маленькая подхалимка, и в обоих случаях приводить тебя в мой дом не слишком разумно. – Она откинулась к стене, презрительно усмехнувшись Данифай. – Пожалуй, мне следовало бы просто сообщить об этом разговоре Халисстре. Сомневаюсь, чтобы твоя хозяйка обрадовалась, узнав, что ты себе позволяешь ради нее. В конце концов, служанке такое просто не подобает.
– Это ваше право, госпожа, – ответила Данифай, склоняя голову. – Можете поступать со мной, как захотите. Я могу лишь вверить себя вашей милости. – Она вновь подняла взгляд, сохраняя свою смиренную позу, и провела языком по губам. – В плену я начала понимать кое-что о сущности силы, о том, что значит обладать абсолютной властью над кем-либо. Если мне не дано обладать такой силой самой, тогда все, что остается, – это отдаться под покровительство женщины, которая тоже понимает эти вещи. Халисстра Меларн – моя госпожа, но лишь с вашего соизволения. Когда придет время и вы решите обсудить этот вопрос, молю, позвольте мне продемонстрировать свои наиболее полезные качества и заслужить счастье быть вашей рабыней. Вы лучше моей госпожи знаете, как пользоваться силой.
– Прекрати эту бессмысленную лесть, девчонка, – бросила Квентл. Она плавно поднялась и шагнула ближе, с улыбкой на губах угрожающе нависнув над коленопреклоненной девушкой. – Я уже сказала тебе однажды, что могу видеть то, что скрывается за твоим смазливым личиком. Кроме того, понимание полезности молчания – это лишь одна из добродетелей, которые я нахожу желательными в тех, кого беру под свое великодушное покровительство.
– Умоляю вас, госпожа, – прошептала Данифай. Она подалась вперед, зарывшись лицом в юбки Квентл, закрыв глаза, обвив руками колени Бэнр. – Я все бы сделала, чтобы заслужить вашу милость. Умоляю вас.
Змееголовая плеть Квентл извивалась, шевеля серебристые волосы Данифай. Наставница Академии стояла молча, все с той же холодной улыбкой на лице. Потом она мягко подняла рукой подбородок Данифай, склонившись, чтобы заглянуть ей в глаза.
– Имей в виду, – негромко сказала Квентл, – я прекрасно понимаю, что ты делаешь, и тебе не победить в этой игре. Женщины Дома Бэнр сделаны из куда более прочного материала, чем слабачки из Дома Меларн. Наслаждайся каждым мигом, глупая девчонка, поскольку в тот момент, как ты перестанешь забавлять меня, твоей жизни – конец.
Квентл высвободилась и отошла, вновь принимаясь без устали расхаживать по пыльному полу. Данифай поднялась и направилась на то же место, где оставила ее Халисстра, грациозно опустившись на колени и приготовившись ждать.
Халисстра тихонько отступила во тьму коридора, заставляя напрягшееся тело расслабиться. Она даже не чувствовала, как была напряжена до этого.
«Итак, что мне с этим делать?» – размышляла она.
Не раз за те долгие годы, что девушка служила ей, она использовала красоту Данифай, чтобы добиться чьего-нибудь расположения. Халисстра не сомневалась, что знает, каким будет ответ, потребуй она у Данифай объяснить, как та посмела обратиться к Квентл в отсутствие Халисстры. Данифай станет утверждать, что просто хотела выяснить, как Квентл относится к Халисстре, и для этого сделала вид, что ее преданность Дому Меларн угасла, – вполне благовидный предлог, чтобы приблизиться к Квентл в сложившихся обстоятельствах. Далее, если все пойдет по такому сценарию, Данифай могла бы заявить, что она всего лишь говорила Квентл то, что та хотела услышать, в надежде узнать, найдется ли ей и ее госпоже место в Доме могущественной жрицы. И закончила бы она, скорее всего, смиренными извинениями и попросила бы Халисстру взять ее жизнь, если ее поступки чем-то рассердили благородную госпожу.
С другой стороны, разве не казалось столь же вероятным, что попытка Данифай переговорить с Квентл была искренней? Если служанка нашла способ избавиться от магических уз, держащих ее в плену, ей понадобится одобрение Квентл, иначе свобода может стоить ей жизни. Вполне вероятно, что не что иное, как ужасающее непостоянство высокородных жриц, удерживало Данифай от поисков способа освободиться от этой зависимости. В конце концов, если бы Данифай объявила, что свободна, и рассчитывала бы, что Квентл станет ее гарантом, то Бэнр могла предпочесть уничтожить девчонку за дерзость. Всякий дроу с наслаждением сначала поощрял мечтания раба, для того лишь, чтобы потом разбить их вдребезги, просто ради мгновенного мрачного удовольствия.