"Жди меня", – сказал я Верному, потрепав его по шее; по кратком размышлении, я решил не привязывать коня. В его гриву была вплетена сине-желтая лента, дабы никто из йорлингистов не перепутал его принадлежность (похожая повязка была и на моем рукаве), однако я предпочел предоставить Верному побольше свободы на случай непредвиденных ситуаций. Покосившись с сомнением на кольчуги и бригантины мертвецов – все-таки какая-никакая, а дополнительная защита – я решил, тем не менее, не возиться с переодеванием и, бросив еще один подозрительный взгляд на западную стену, с огнебоем в руке бегом помчался ко входу в донжон.
Внутри было почти темно; несколько масляных светильников были опрокинуты (но масло разлилось по каменным плитам и не вызвало пожара), несколько – просто не горели. В полумраке передо мной открывался широкий проход с дверями по бокам – скорее всего, за ними находились склады или казармы. Большинство дверей было открыто. На полу прохода валялись не менее трех десятков мертвых тел – большинство, похоже, были убиты взрывами шаров, хотя кто-то застрелен или даже добит обычным мечом. На первом этаже едва ли могло быть что-то, интересное для меня; но где же здесь тюрьма – под землей, как обычно, или вверху, как утверждают легенды? Я повернул голову и увидел справа коридор, который вел на лестницу; на ступенях головой вниз лежал очередной мертвый защитник замка. Я побежал туда.
Закрученная винтом лестница вела как вверх, так и вниз; первым делом я устремился в подземелье. Сбежав по ступеням, я оказался в очередном коридоре с покрытым инеем стенами; здесь, наверное, было холодно даже летом, а сейчас ледяная сырость пробирала до костей, несмотря на всю мою разгоряченность физическими упражнениями последних минут. Выхватив горевший в стенном кольце факел, я побежал по коридору и вскоре уперся в стальную решетку. Она была не опускного, а поворотного типа, как обычная дверь; прутья были слегка погнуты, но решетка оставалась запертой. За ней находилось квадратное помещение с дверями в стенах; на полу, недалеко от решетки, валялись двое застреленных солдат. Значит, штурмующие здесь побывали, но выломать решетку все-таки не смогли – очевидно, у них к этому моменту уже не осталось взрывных шаров. Позади мертвецов, в центре помещения, виднелось круглое отверстие, а над ним – ворот с веревкой. Я слышал о таких; это называется "страшная дыра". Узника сажают на доску, привязанную к веревке, и опускают в глубокий каменный цилиндр, не имеющий выхода; выбраться наружу он сможет лишь в том случае, если ему вновь спустят веревку. Даже без кандалов бежать из такого места, не имея сообщников среди стражи, невозможно.
Так, выходит, я нашел темницу? Где может быть Эвелина – в "дыре" или в одной из камер за дверями?
– Эвьет! – крикнул я. – Эвьет, это я, Дольф! Ты меня слышишь?
Лишь эхо, отразившееся от стен подземелья, было мне ответом. Я крикнул еще несколько раз, надрывая связки – но, сколь я ни напрягал слух, не услышал в ответ даже самого слабого отклика. Впрочем, если она за одной из этих дверей, выглядящих весьма основательно, звук может и не проходить ни в ту, ни в эту сторону.
Или же… о другом объяснении не хотелось и думать, но я не мог отрицать, что оно вполне вероятно.
Стоп! Хоть кто-то же в этой темнице должен быть жив?!
– Эй, кто-нибудь! Отзовитесь! Армия Льва уже в замке! Я пришел освободить вас!
Тишина. По крайней мере, в "дыре" точно никого нет. Никого живого, во всяком случае. В камерах… да, возможно, что и не слышат. Но может быть и так, что Карл, видя, что замок обречен, велел убить всех.
Так или иначе, мне надо открыть решетку. С дверями камер, возможно, проблема решится проще – скорее всего, у одного из этих мертвецов на полу есть ключи.
Я осмотрелся, нашел свободное кольцо в стене для факела, потом просунул освободившуюся левую руку (правой было не подлезть) между прутьями и нащупал замок, удерживающий засов. Затем повторил почти тот же жест, но уже с огнебоем в руке. Слегка отведя верхний ствол от цели, чтобы его не разорвало при выстреле, я нажал скобу.
С грохотом выстрела слился короткий визг металла. Я подергал замок. Он был погнут, но по-прежнему крепко держал засов.
Я сделал еще три выстрела. Металл был искорежен и изрыт вмятинами, но, похоже, это лишь спрессовало запирающее устройство и сам засов в сплошной неразъемный монолит. Ч-черт…
Я перезарядил огнебой, одновременно приказывая себе успокоиться. Общего количества порошка, которое было у меня с собой, хватило бы, чтобы снести этот засов. Но для этого надо набить порошок в твердую оболочку. Если я просто высыплю его на замок и подожгу, дело кончится пшиком в прямом и переносном смысле.
Что еще я могу сделать? Самое простое, конечно – привлечь на помощь кого-нибудь из штурмовой группы, у кого еще остался взрывной шар. Но такого еще надо найти… Или вообще ничего не делать, а ждать здесь. Когда последние очаги сопротивления будут подавлены, должны же будут солдаты снова наведаться в подземелье! И тогда я уже проконтролирую, чтобы они не перестарались, применяя свое оружие для освобождения узников… Но к тому времени, когда у победителей не останется более важных забот, мне бы не хотелось вновь привлекать внимание к своей персоне. Лучше бы нам с Эвьет покинуть замок прямо сейчас, а о том, что Ришард сделал с Карлом, узнать уже с безопасного расстояния…
Так, еще варианты? Использовать что-нибудь в качестве рычага и разогнуть прутья, чтобы можно было пролезть. Но что? Меч сломается, древко алебарды тоже. А ничего более подходящего я поблизости не видел.
Найти пилу по металлу и перепилить прутья. Где-то в замке обязательно есть подобные инструменты. Вопрос в том, где именно…
Будь рядом химическая лаборатория, я бы смог изготовить кислоту, которая разъест… но нечего тратить время на совсем уж неосуществимые фантазии.
Некоторое время я стоял, тупо уставясь на решетку и чувствуя, как растет злость – и на эту преграду, и на самого себя, не способного, несмотря на все познания, придумать выход. Я даже ухватился за прутья и яростно потряс их. Но, разумеется, стальная рама, в которой держалась решетка, была вмурована в окружающие камни надежно.
Стоп! Я не могу сломать засов, не могу разломать прутья, не могу выломать раму… а как насчет петель? Не самое ли это тонкое место, удерживающее решетку?
Дальнейшее обследование показало, что узкие полоски стали, соединявшие решетку со стержнем петли, изрядно изъедены ржавчиной. В трущиеся части петель, вероятно, периодически лили масло, если только служившие здесь не были извращенными любителями душераздирающего скрипа – но на эти полоски оно не особо попадало. Что ж, тем лучше. Но стрелять, наученный горьким опытом, я не стал. Полоски слишком узкие, меньше диаметра ядрышка – только расплющу и заклиню петли…
Но по толщине эти полоски не слишком превосходят латную броню. И значительно уступают прутьям и засову. Меч против них, пожалуй, все равно не годится, а вот топор… или, лучше всего, чекан! Оружие, специально созданное для того, чтобы пробивать тяжелые доспехи и крепкие щиты. И, кажется, что-то подобное я видел рядом с мертвецами на первом этаже…
Я побежал обратно. Когда я выскочил на лестницу, где-то наверху щелкнул выстрел и почти сразу второй – значит, бой еще шел. Но на первом этаже по-прежнему не было никого живого – ни защитников, ни штурмующих; быстро пройдясь с факелом между трупами, я и в самом деле обнаружил чекан. Теперь скорей назад в подземелье. Ну, Дольф Видденский, сейчас, при всем вашем интеллекте, вам придется немного поработать руками. Я сбросил на камни теплый плащ. Эвьет, я уже совсем рядом! Только бы она была жива…