– Мы и останемся, – мрачно подтвердил Филин. – А что, пацаны на сходняке не знали о его прошлом?
– Знали, – сказал Петя, – знали, конечно. Базлали, что это по молодости было. Короче, никак тот случай не повлиял на их решение. Щукин сядет на место Седого, и все. Так сказали. Воля умершего. Ну, Седой… Вот уж никогда не думал, что он нам такую свинью подложит. Я его пытался убедить, чтобы он кандидатуру Щукина снял, да где там! Я бы, наверное, в конце концов убедил его, но не успел. Седой уже кони двинул – через неделю после того, как заявление сделал на сходняке. Он что, и правда свою смерть чуял? Чего он дуба-то врезал? Здоровый был мужик. Хоть и старый.
– Врачи говорили – сердечная недостаточность, – напомнил Филин.
Петя Злой фыркнул.
– Помнишь тамбовского стукача? – спросил он у своего собеседника.
– Сережка Чек?
– Ага. Мы его по всей стране вытаптывали, а он скрывался. Нашли только через полгода – оказывается, он у своих ментов попросил защиты. А они его и упекли в СИЗО. Мол, будет там под присмотром. Ни хрена. Как только Седой узнал, что Чек в СИЗО парится по левому делу, он тут же с кем надо переговорил, и все – готово дело. Чеку ночью гвоздь в ухо вбили, а ментовские врачи в тюряге заключение составили – сердечная недостаточность.
– Ага, – фыркнул Филин, – а что им еще оставалось? Дело заводить? Они прекрасно знали, кто Чека завалил. Только никогда бы это не доказали. На хрена им лишний глухарь? Подожди, – осекся он вдруг, – ты что хочешь сказать, что Седой не сам кони двинул? Что его убили?
Петя пожал плечами.
– Я ничего не хочу сказать, – проговорил он, – факты сами за себя говорят. Седой назначил Щукина своим заместителем на случай смерти и через неделю помер. Кто мог желать его смерти?
– Щукин, – уверенно сказал Филин.
– Точно.
– Но ведь Щукина не было в этом городе. Он вообще хрен его знает где был. Как он мог? И потом, ты же сам врача вызывал, когда Седого нашел в кровати мертвым. Врач сказал – сердечная недостаточность.
– Врача могли подкупить, – предположил Петя Злой. – Даже наверняка подкупили. Я же вызывал «Скорую». То-то она приехала так подозрительно быстро. Минут через десять.
Филин некоторое время напряженно размышлял.
– Значит, ты думаешь, Щукин все-таки успел за неделю разузнать, что Седой назначил его своим преемником, приехать в наш город и замочить Седого так, чтобы никто ни о чем не догадался? Подкупил врача и все такое. А зачем ему валить Седого, если он знал, что ему и так все достанется?
Петя Злой внимательно посмотрел на Филина.
– Ты что? – выговорил он. – Дурак или притворяешься? Щукин ведь знал, что никто особенно не обрадуется, когда он тут главным будет. Ну и все могло измениться. Седого могли переубедить, и он мог изменить свое решение. Понимаешь? Щукин просто испугался, что фарт уйдет. Вот и решил замочить Седого. На всякий случай. Чтобы наверняка.
– И верно.
Филин раскрыл рот и покачал головой.
– И что нам теперь делать? – спросил у него Петя Злой.
Филин подумал немного.
– Надо искать Щукина, – сказал он. – Искать и валить. Как можно скорее. Если сходняк коронует его быстрее, чем мы успеем это сделать, тогда все будет сложнее. Он первым нас завалит. Он небось тоже не забыл эту питерскую историю. Только вот где его искать?.. Понял! – вдруг закричал он.
– Что ты понял? – осведомился Петя Злой.
– Где нам искать Щукина. Надо в первую очередь найти того врача, который Седого осматривал. И тогда – если твои предположения оправдаются – врач нам даст ниточку, по которой мы Щукина найдем. А?
Однако Петя Злой восторга Филина не разделил.
– Гениально, – усмехнулся он. – Ты прямо как Шерлок, бля, Холмс. Думаешь, я сам не дотумкал? Я уже разыскал того самого врача.
– И что? – кровожадно спросил Филин. – Где он?
– Там же, где и Седой, – ответил Петя. – В могиле. То есть не в могиле, а завтра похоронят.
– К-как это? – опешил Филин. – Почему похоронят?
– Потому что врач умер.
– К-как умер?
– Машиной его сбило, – объяснил Петя Злой. – Несчастный случай. Позавчера. Я как раз хотел с этим врачом побазарить, а его машиной сбило. Не странно, а? Может, это вовсе и не несчастный случай был? А как с Седым? Кто-то врачу помог под машину попасть?
Филин покрутил головой.
– Ничего не понимаю, – прошептал он. – Значит, все, что ты говорил, – правда?
– А ты как думал?
– Ну, я думал, если это не подтверждено, может быть, это неправда, Щукин в смерти Седого невиновен.
Петя Злой усмехнулся.
– Но теперь я вижу, что Щукин тут руку приложил, – убежденно проговорил Филин. – Точно. Его почерк. Его самого никто не видел, и никаких следов не осталось… Вот сука! Точно, он Седого завалил – и врача этого под машину толкнул. Я просто жопой чую!
– Чувствительная у тебя жопа, – одобрительно усмехнулся Петя.
– Тогда что же нам делать? – спросил Филин, закуривая новую сигарету. – Где искать этого урода – Щукина?
– Я не знаю, где, – мрачно проговорил Петя, – но я знаю – как?
– Как? – жадно спросил Филин.
– Вот послушай, – сказал Петя Злой.
Ничего не было слышно пока о человеке, из-за которого гудел весь курортный город, где и происходили эти события. А между тем не лишним было бы узнать немного о том, кто такой этот Николай Щукин.
Родители Щукина выросли и сформировались в советскую эпоху – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Однако Николай почти с самого рождения уяснил, что какие бы то ни было идеалы – коммунистические или демократические – просто-напросто удобная ширма для удовлетворения собственных потребностей. Тогда зачем лицемерить и прикрываться какими-то высшими задачами, если ставишь перед собой задачу прямую и совершенно конкретную – обеспечить себе сносное существование.
Такой сугубо практический подход к жизни органично переплетался в системе мироощущения Щукина с буйным полетом его фантазии и непреодолимой тягой к острым ощущениям.
После школы Николай пытался поступить в институт, но провалился, и ему не оставалось ничего другого, как пойти в армию. Он не ставил себе задачи каким-то образом откосить, решив, что институтские знания может заменить опыт, который наверняка появится у него после прохождения армейской службы.
И оказался прав.
Благодаря прекрасным физическим данным Николай получил направление в разведроту одной из частей внутренних войск. Там его обучили искусству маскировки – всевозможным способам изменять свою внешность, взрывным работам, различным методам проникновения в закрытые помещения, стрельбе и мастерству рукопашного боя. Всему, чему его научили в армии, Щукин незамедлительно нашел применение на гражданке – он побывал в шкуре братка, работая на своего приятеля детства, который в то время успешно занимался рэкетом. Но через некоторое время Николай решил, что жизнь братвы не для него, и вышел из дела, прихватив с собой всю общаковскую кассу.
Конечно, после этого инцидента Щукину пришлось вести преимущественно кочевой образ жизни, мотаясь по стране, заводя новые знакомства и подыскивая новые жертвы, но, как оказалось, это было то, чего он все годы желал. Как раз с этого периода началась, собственно, его деловая биография.
Только вот спустя год с того момента, как Николай Щукин стал вольной птицей, с ним произошло то, после чего он навсегда потерял веру в любовь и свободу – на три года, – зато приобрел полезные связи в блатном мире, кучу бесценного жизненного опыта и бесконечно циничное отношение к окружающей его действительности.
Щукин давно избавился от чувства сострадания к ближнему, жалости к убогим, утратил способность к самопожертвованию и прочей высокопарной ерунде. Он считает подобные чувства уделом слабых и умственно ущербных людей, неспособных на серьезный поступок. Им не движут никакие моральные принципы. Он считает правильным только то, что доставляет ему удовольствие и идет ему на пользу.