— Старость ужасна, — сказала дама, аккуратно снимая перчатки. — Мои руки так страдают от артрита… Сегодня утром, доставая таблетки, я все рассыпала в раковину. Попыталась их достать, но они уже растворились.
Миссис Джонсон вздохнула и вытащила носовой платок.
— Это не проблема, мэм. — Молли улыбнулась. — Не беспокойтесь, я все улажу. Просто позвоню вашему доктору, и он выпишет вам новый рецепт.
— Ох, Молли… — Миссис Джонсон попыталась изобразить улыбку, потом в смущении пробормотала: — Видите ли, у меня нет денег, а чек социальной защиты еще не приходил. И страховки не хватает, чтобы заплатить за эти проклятые таблетки. Обычно, платит дочь, но ей сократили рабочие часы в гастрономе Фэлли, и я ее больше не могу просить.
Джефф потянулся за бумажником, но Молли, заметив это, покачала головой.
— Миссис Джонсон, вы же знаете, что у меня для вас всегда открыт кредит. Ваши чудесные хлебцы так поддержали моего деда, когда он болел. Заплатите, когда сможете.
Молли вернулась к прилавку и начала набирать телефонный номер.
— Я постараюсь заплатить побыстрее, — заявила пожилая дама.
Молли кивнула и стала говорить по телефону. Положив трубку, сказала:
— Вот видите, никаких проблем. Доктор сказал, что подтверждает рецепт. — Высыпав из бутыли желтые таблетки, она пересчитала их и завернула, прикрепив к пакетику ярлычок.
С облегчением вздохнув, дама взглянула на Джеффа.
— Молодой человек, я вас, кажется, знаю. Как вас зовут? — Голос миссис Джонсон дрожал, но она говорила достаточно отчетливо.
— Джефф Маклейн, мэм.
Пожилая дама улыбнулась.
— Ах, конечно! Джефф Маклейн! Я учила вашего отца алгебре. Говорят, он сделал все свои деньги только потому, что успевал по математике. Я была одной из первых учительниц в школе Грейнджера. До этого детей учили только мужчины.
— Отец рассказывал мне о вас. Говорил, что вы были строгой, но справедливой.
— Да, я именно такой и была. Как жаль, что ваш отец так рано ушел от нас. Я очень сожалею.
— Благодарю вас, мэм. — Джефф невольно вздохнул. Увы, он редко вспоминал об отце.
— У вашего отца всегда были самые лучшие отметки. Ничего другого он себе не позволял. И он всегда был на редкость целеустремленным, даже в самые юные годы. Я слышала, ваш отец был очень строг с вами… — Она искоса взглянула на Джеффа и покачала головой. — Что ж, кажется, у вас все в порядке. Почему бы вам не вернуться в Грейнджер? Нам здесь нужны способные молодые люди, такие как вы. К сожалению, все уезжают, и никто не хочет позаботиться о своем родном городе.
В голосе пожилой дамы звучала грусть, и Джефф не знал, что ей ответить. Краем глаза он заметил, что Молли направляется к ним.
— Миссис Джонсон, вот ваше лекарство. — Молли протянула ей пакетик. — Инструкции те же самые. Одна таблетка каждое утро со стаканом воды.
— Благодарю вас, дорогая Молли. — Она поцеловала молодую женщину в щеку, затем повернулась и медленно направилась к выходу.
— И много таких посетителей? — поинтересовался Джефф.
Он никогда не видел Молли за работой, и за эти несколько минут его уважение к ней возросло. Она была необычайно добра и делала полезное дело. Вероятно, именно поэтому ее бизнес оказался в таком плачевном состоянии.
Молли пожала плечами.
— Боюсь, что слишком много. Но я никогда никому не отказываю. А миссис Джонсон без этого лекарства непременно попала бы в больницу. — Она повернулась к прилавку и взяла свою сумочку.
— Почему ты не позволила мне заплатить за ее лекарство?
— Потому что она не нуждается в благотворительности. Я дала ей лекарство, и если она когда-нибудь сможет мне заплатить, то сохранит свою гордость. Может быть, для нее это важнее всего.
— Твой бизнес определенно не сможет расти…
— Знаю. Поверь, тебе не стоит говорить мне об этом. Но я никогда не откажу ни одному из своих клиентов.
Джефф вышел вместе с Молли, и она заперла дверь.
— И все-таки позволь мне пригласить тебя на ленч.
Она какое-то время молчала.
— Я не могу, Джефф.
— Если это из-за нашего недавнего разговора…
— Давай лучше забудем о нем. Меня ждут в приюте к двенадцати. Я должна распределить лекарства и поговорить с теми, у кого нет родственников поблизости. Если я не сделаю это, то никто не сделает.
Ее лицо было необычайно привлекательным в ярком свете дня — таких женщин в Нью-Йорке он ни разу не видел.
— Молли, я поеду с тобой. Мы возьмем чего-нибудь поесть на обратном пути. Мне надо поговорить с тобой.