Нет худа без добра — это происшествие позволило мне провести несколько дней без тренировок и завершить приготовления к побегу.
На следующий день я пошел в магазин и купил себе новый костюм, потратив деньги, которые все равно не мог взять с собой. Это было хорошим отвлекающим маневром, поскольку показывало, что я веду нормальный образ жизни. Вечером, как большинство молодых людей, пошел бродить по городу. Парадоксально, но я начал привыкать к беззаботной атмосфере Батуми, его улицам, запруженным народом даже в рабочее время. Все это так отличалось от серых, скучных, угрюмых российских городов, к которым я привык. Здесь были летние кафе и бульвары, которые пахли фруктами и цветами, а не заводской копотью и грязью.
Следующим вечером, тщательно проверив, что за мной никто не идет, я отправился искать место в пределах города, где можно было бы войти в море не замеченным. И набрел на заброшенный полигон недалеко от моего завода, южнее городского пляжа, тянувшегося в направлении Турции.
Опустевший полигон был окружен старым забором, по обе стороны которого местные жители заготавливали траву для скота, проделав в заборе дыры. Развалившиеся, обсаженные высокими тополями и поросшие камышом старые оросительные каналы крест-накрест пересекали полигон, позволяя незаметно пробраться к берегу, вдоль которого тянулась небольшая лесополоса. Она также могла послужить защитой от прожекторов.
Все было готово для финального броска. Единственное, что останавливало, так это тихая погода. Представьте себе: начало июня, прекрасное, спокойное, искрящееся голубизной море. День ото дня вода становится теплее, и купальщики не торопятся покидать ее вечером. Между тем, меня все более охватывало отчаяние. Через несколько дней наша команда должна была ехать в Москву. Если я не совершу побег завтра-послезавтра, все мои планы рухнут.
В разгар нарастающей паники я увидел, как легкий бриз покрывает рябью поверхность моря. Волны были менее полуметра высотой. Казалось, в самом воздухе витает что-то возбужденное и настоятельное. «Это мой последний шанс», — подумал я. Меня могли арестовать в любой момент.
Как раз тут позвонила Галя и сказала, что хочет видеть меня немедленно по делу, которое не стоит обсуждать по телефону. Ей, сразу подумал я, звонили из КГБ…
Следующий день прошел в лихорадочных приготовлениях. Я проверил и тщательно спрятал среди вещей всё, что должен был взять с собой. И сделал это так, чтобы во время обыска количество прямых улик было минимальным. В мой арсенал входили: длинная, на шнуре игла на случай судороги, ласты, водонепроницаемый пакет, куда в последний момент надлежало уложить наиболее важные документы, такие как свидетельство о рождении, паспорт, военный билет, мои спортивные удостоверения, диплом и, наконец, не менее важный документ под названием «Справка о болезни». По иронии судьбы в ней говорилось, что я не способен передвигаться (не говоря уж о плавании) самостоятельно, без сопровождающего лица.
В эту последнюю ночь в общежитии, готовясь ко сну, я думал о своей сестре — самом близком для меня человеке. У нее, как и у Гали, были свои проблемы, она должна была обеспечивать свою жизнь и жизнь своих детей. Ее шокировало мое уклонение от воинской службы, но, в конце концов, сестра приняла это.
Я думал о матери и брате. Их будут допрашивать. Они далеки от меня, ничего не знают о тех годах, которые я провел вне дома, мои идеи чужды им. Их не должны наказать.
Помимо прожекторов и возможной судороги, меня очень беспокоили сильные течения в районе, где мне предстояло плыть. Я ознакомился с картами течений, но знал, что придется полагаться в основном на инстинкты и на фортуну. Ласты должны были придать мне больше скорости и силы для борьбы с течениями. Я знал из своего сибирского опыта плавания в быстротечной, особенно ранним летом, реки Оби, что иногда следует идти с течением, даже если оно не вело напрямую к цели, чем пытаться бороться с ним. Я не знал тогда, что именно быстрые течения погубили, унесли в море или даже назад, вдаль от границы, многих пловцов, рискнувших на предприятие, подобное моему.
Когда я заснул, мечты устремились к будущему. Я снова видел себя на Каннском кинофестивале, и Бриджит Бардо улыбалась мне. Чувствовал себя свободным и ничего не боялся. Странствовал по всему миру и встречал людей, которые не только читали Библию и Дхаммападу, но и совершали таинственные и чудесные ритуалы просветления в поисках собственного бога.