И все же, сидя в тесной камере без окон, я хочу выразить свою ярость, хочу, чтобы весь мир узнал о том, что меня собираются повесить.
В чем же моя вина? В том, что в сорокаградусную жару я сделала глоток воды из колодца, принадлежащего мусульманкам, отпила из «их» стакана.
Меня, Азию Биби, приговорили к смерти из-за жажды.
Меня бросили в тюрьму за то, что я пользовалась тем же стаканом, что и мусульманки. Эти глупые деревенские бабы считают нечистой воду, поданную христианкой.
Господи, я не понимаю, за что Ты обрекаешь меня на такие муки?
Я хочу, чтобы мой слабый голос поднялся из этой грязной ямы и изобличил всю несправедливость и варварство. Чтобы все, кто желает моей смерти, узнали о том, что я много лет проработала на семью богатых чиновников-мусульман.
Я хочу рассказать тем, кто меня обвиняет, что эти добрые мусульмане не были оскорблены, что христианка готовит им еду и моет посуду. Шесть лет я посвятила им, они стали мне второй семьей и любили меня как собственную дочь!
Я ненавижу этот закон о богохульстве, из-за которого было убито столько ахмадистов, христиан, мусульман и даже индуистов. Сколько таких же невиновных людей, как и я, оказались в тюрьме из-за этого закона!
Почему же политики допускают подобное?
Только губернатор Пенджаба Салман Тасир и министр по делам религиозных меньшинств Шабаз Батти осмелились поддержать меня, публично осудив этот отсталый закон, который сам по себе является богохульством, ведь он лежит в основе притеснений и расправ во имя Господа.
Этих двоих храбрецов убили за то, что они восстали против несправедливости.
Один из них был мусульманином, другой христианином. Оба прекрасно понимали, что рискуют жизнью. Но, несмотря на все угрозы, эти достойные гуманисты не отказались от борьбы за религиозную свободу, за то, чтобы христиане, мусульмане и индуисты могли жить счастливо бок о бок на исламской земле.
Да, они заплатили за свои убеждения самую высокую цену. И все же то, что мусульманин и христианин пролили кровь ради общего дела, вселяет надежду.
Но запуганное правительство подчиняется диктату фундаменталистов, и потому, по словам Ашика, ужасный закон о богохульстве никогда не будет изменен.
А значит, он будет и дальше отбирать невинные жизни.
Я должна вновь предстать перед судом, чтобы подать апелляцию и опротестовать мой смертный приговор. Но я уже не верю в справедливость суда, который сваливает всю вину на маленьких людей вроде меня. Даже если каким-то чудом я доживу до пересмотра приговора, то позже меня все равно убьют.
История простой крестьянки — моя история — вдруг стала делом государственной важности.
Отныне я — Азия Биби — символ закона о богохульстве, и с этим я ничего поделать не могу.
Такое чувство, будто я упала в бездонную черную дыру, из которой мне уже не выбраться. И я с ужасом ожидаю своего часа. Если меня и освободят, я не дам ломаного гроша за свою жизнь в Пакистане. Мне нужно будет найти страну, которая примет меня, потому что на родине я не нужна. Я буду вынуждена бежать из любимых земель, но ярость, накопившаяся за два года в тюрьме, дает мне силы: теперь я готова жить, пусть даже за границей, со своей семьей, которой тоже угрожает гибель.
Здесь никто не хочет меня слышать, поэтому я всем сердцем надеюсь, что мой слабый голос выйдет за пределы Пакистана. Моя жизнь ничего не стоит, и религиозные фанатики успокоятся, только совершив жестокую расправу. Еще я хочу, чтобы мое свидетельство послужило другим людям, как и я несправедливо обвиненным по закону о богохульстве.
Молю Деву Марию дать мне сил вытерпеть разлуку с моими детьми, которые не понимают, отчего их мама так внезапно ушла из дома.
Каждый день Господь помогает мне мириться с этой ужасной несправедливостью, но сколько еще я выдержу? Месяцы? Годы?
Ежечасно я молюсь о том, чтобы выжить, но чувствую, что силы покидают меня, прежней стойкости больше нет, и я не знаю, сколько еще смогу бороться с издевательствами и чудовищными условиями жизни.
2
Богохульство
Мой мир рухнул в одночасье.
Тот июньский день не предвещал ничего неожиданного, и я даже в страшном сне не могла представить, что это воскресенье навсегда перевернет мою жизнь.
14 июня 2009 года так глубоко запечатлелось в памяти, что я до сих пор помню все в мельчайших подробностях.
В то утро я проснулась раньше обычного, чтобы успеть на сбор урожая фалсы[2]. Добрая торговка Фарах рассказала мне об этом.
— Если хочешь, можешь завтра пойти собирать ягоды. Это на окраине деревни — ну, ты знаешь, в поле богачей Надим, которые живут в Лахоре. Они заплатят 250 рупий.
2
Фонд, созданный Ароном Баркатом Масихом для обеспечения правовой защиты преследуемых в Пакистане христиан.